Скончалась Мария Михайловна, окруженная близкими, родными и друзьями.

Необычную картину представляла собою ее квартира в день ее кончины. Вся в белом лежала она в гробу, усыпанном белыми цветами… Стены комнаты были сплошь задрапированы белой материей, и эта обстановка так красиво и поэтично говорила не о смерти, а о воскресении. У гроба – любимый образ Спасителя, кисти знаменитого в свое время Макарова.

Ее последнею волею было, чтобы отпевали ее в церкви Литовского замка…

Торжественная архиерейская служба среди ярко освещенного храма и пробивавшихся лучей солнца и кроткий лик покойницы, утопавшей в белых одеждах и белых цветах, вызывали какое-то необычайное чувство благоговейного сознания, что это не обычная смерть, а настоящий переход в лучшую жизнь истинно верующей души, соединение с Христом, которому покойная так радостно послужила всю жизнь. Эта мысль нашла прекрасное выражение в надгробной речи архиепископа Антония Волынского, подчеркнувшего значение личного подвига, степень своего личного участия в нем, высоту личной жертвы…

И, может быть, не один из присутствовавших на отпевании усопшей княжны, глядя на покойницу, подумал со вздохом: «Она давала всем всё – и ничего, ничего не брала от окружавших ее, ничего не просила для себя…».

За железными решетками, отделяющими церковь от тюремных помещений, толпились тюремные сидельцы… Они плакали и, скрывая свои слезы, низко кланялись и крестились быстро, нервно. Было больно смотреть на них в эти моменты переживаемого ими горя…

Солнечные лучи, пробиваясь чрез окна, бросали снопы света, на фоне которого дым кадильный рисовал причудливые узоры… Окутанные густой пеленою дыма, свечи нерешительно мерцали, нервно вздрагивая…

«Как странна судьба этих людей, – думал я… – При жизни их никто как будто не замечает, никто не поддержит в борьбе, может быть, никто даже не заметит этой борьбы, не облегчит скрытых страданий… Но, вот они сомкнули глаза, сомкнули навеки, ушли от нас и… какою жгучею болью в сердце отзывается в нашем сознании это прежде не сознаваемое, а теперь кажущееся непростительным равнодушие, безучастие к ним»…

Тело ее перевезено в село Бурики, Псковской губ., и похоронено в ограде церкви при основанной ею общине сестер милосердия.

Приводим надгробное слово настоятеля Бурикской церкви при основанной княжною М. М. Дондуковою-Корсаковою общине сестер милосердия, священника о. Василия Сергеевского и слово настоятеля церкви при санкт-петербургской одиночной тюрьме о. Леонида Богоявленского.

Слово священника о. Василия Сергеевского пред погребением княжны М. М. Дондуковой-Корсаковой, 17 сентября 1909 года

Не напрасно собрались слушатели благочестивые ко гробу умершей и по жизни благочестивой княжны Марии Михайловны. Многому и полезному можем мы научиться у сего гроба.

Чтобы быть человеком благочестивым и угодным Богу, надобно иметь в уме и делах небесное настроение, т. е. чем бы мы ни занимались, что бы ни делали в жизни – мы постоянно должны иметь в виду небо, постоянно помышлять и стремиться к вечной небесной жизни, которая и есть единственно истинная жизнь наша. Сам Иисус Христос призывает нас к небесному настроению; Он говорит:

– Не скрывайте себе сокровищ на земле, иде же червь и тля тлит и иде же татие подкапывают и крадут; скрывайте же себе сокровища на небеси, иде же ни червь, ни тля тлит и иде же татие не подкапывают и не крадут. Иде же бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше. (Мтф. 6. 19–21).

И умершая раба Божия княжна Мария, всегда помня эти слова Иисуса Христа, постоянно воспитывала в себе небесное настроение; она, что имела, отдавала всё на пользу бедствующего человечества.

О себе, о своем покое, о здоровье она столько не заботилась, сколько о страждущих людях, подвергшихся как болезням, так и разного рода преступлениям. Одним словом, вся жизнь ее была посвящена заботе о помощи ближним и чем-либо судьбою угнетенным.

Проводя свою жизнь в таком небесном настроении при истинной вере в Иисуса Христа и добрых делах, она усердно посещала храм Божий, приходила всегда к началу службы и несчастием считала для себя тот день, когда почему-либо не приходилось ей побывать на службе Божией, особенно за литургией, а в воскресный день не причаститься Св. Тайн Тела и Крови Христовой (по обычаю) подобно древним христианам.

Такая примерная и благочестивая жизнь ее дает нам повод надеяться, что она займет место среди блаженствующих праведников, а если чего и недостало к полному ее очищению, – ведь человек в сей жизни не может быть совершенным – то будем надеяться, что Св. Церковь, а с нею вместе все родственники, все сестры милосердия устроенной ею Общины и все облагодетельствованные ею будут молиться об упокоении души ее в обителях Отца Небесного.

Иди же, раба Божия, княжна Мария, в вечные обители: и если сподобишься стать в сонме Святых, окружающих Престол Божий, не оставь нас своим ходатайством перед Господом, да сподобимся и мы после сей суетной жизни при истинной вере в Иисуса Христа – христианской кончины и предстояния со святыми. Аминь.

Слово в день молитвенного поминовения княжны М. М. Дондуковой-Корсаковой в храме при С. – Петербургской Одиночной Тюрьме, произнесенное настоятелем церкви, священником Леонидом Богоявленским 20 сентября 1909 года, после заупокойной литургии и пред началом панихиды об упокоении ее души

«В темнице бех, и приидосте ко Мне». (Мф. 25, 36)

В ночь на 15 сентября в преклонном уже возрасте скончалась княжна Мария Михайловна Дондукова-Корсакова. Нельзя пройти молчанием это дорогое имя, нельзя не сказать в этом тюремном Св. храме в память ее хотя бы несколько слов, нельзя потому, что личность и деятельность покойной тесно связана с жизнью многих наших тюрем и, в частности, нашей одиночной тюрьмы. Принадлежавшая к блестящей аристократической семье, обладавшая громадным состоянием, отличавшаяся к тому же, как говорят, необыкновенной в молодости красотой, покойная княжна имела все данные, чтобы устроить свою судьбу так, как устраивают тысячи, находящиеся в положении, подобном ей. Но не манил ее тот мир, к которому она принадлежала по своему рождению, не прельщали ее и те блеск и пышность, которыми она легко могла бы себя окружить. Она раздает всё свое состояние, отказывается от блестящего положения, предлежавшего пред ней, и всю себя она отдает на служение Христу, на служение меньшим Его братьям, заключенным в тюрьмах. «В темнице был и посетили Меня» (Мф. 25, 36) – вот слова Господа, которые с полным правом мы можем отнести к почившей княжне. С какою действительно необыкновенной любовью служила она заключенным в тюрьмах, которых она не иначе называла, как «дорогие мои заключенные». Она не различала ни уголовных, ни политических, ни правых, ни левых, ни тяжких, ни легких преступников. Все