Излюбленным делом ее жизни была тюремная деятельность, она стремилась исполнять завет Христа о посещении заключенных в тюрьмах. Продолжение этого дела завещала Мария Михайловна и всем, кто ее знал и любил. Ходить по тюрьмам не всем возможно и доступно, но можно идти путем княжны и другим способом. Если встретятся нам люди, вышедшие из тюрьмы, отбывшие свой срок наказания и имеющие желание и стремление «подняться», стать на честный путь или отстать от своих прежних заблуждений, не будем их сторониться, напротив, пойдем к ним навстречу, поддержим их, окажем им посильную и нравственную и материальную помощь. Ведь, многие из них попали в тюрьму по первому разу; иногда вследствие безысходной нужды, – без поддержки такие люди пропадут. Затем, в местах заключения находятся много бессрочных, у многих из них остались сын или дочь в горькой нужде, мысль о них терзает их более, чем сама каторга. Они-то принимают заслуженную кару за свои проступки, а их семьи – покинутые жены, беспомощные голодные детки, престарелые родители – за что они страдают? Отыщем их – поддержим, утешим, сделаем для них, что в наших силах. Окажем, наконец, нашу посильную материальную помощь и тем заключенным, которые находятся в тюремных лазаретах. Поступая так, и мы можем надеяться услышать со временем глас Господа, обра. щенный к нам: "Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте царство. В темнице был, и вы пришли ко Мне"».

Заключение

В чем значение таких жизней, как жизнь той, памяти которой я посвятил предыдущие строки.

Эти жизни важны в том отношении, что указывают на ту огромную область труда, какая доступна каждому и в то же время остается в крайнем пренебрежении.

Эти люди говорят нам, что можно иметь жизнь, полную красоты и глубокого содержания, и в то же время не иметь своего заглавия в жизни. Как часто именно это роковое опасение: остаться в жизни без заглавия, служит помехою для дела скромного, невидного, украшающего душу, но отказывающего в нарядной внешности, в том, что так дорого ценится людьми, а в сущности – ничего не стоит.

Люди столпились в одном месте, наперерыв выхватывая друг у друга дело, дающее им почет и славу, удовлетворяющее страсти, дело, от которого часто не становится лучше ни себе, ни другому, и забросили настоящее дело жизни, дело любви к ближнему, предоставляя подбирать его тем, кто желает, или, в лучшем случае, жертвуя ему незначительные остатки своего времени, всецело поглощаемого другими делами.

В основе же такого отношения к своим обязанностям христианина – всё та же причина – маловерие или неверие, благодаря которой люди часто огорчаются непризнанием со стороны других их общественной стоимости и часто неспособны даже ни на какую деятельность, если не слышат вокруг себя одобрения или шума аплодисментов… Они вянут, хиреют, слабеют, линяют, забывая то, что еще можно светиться чужим светом, но согреть этим светом никого нельзя. – Понятно всё это. Трудно, очень трудно работать без помощи и поддержки… Люди сильные находят ее в себе, точнее в своей вере, люди слабые – во вне, в сочувствии и одобрении других, таких же слабых людей, как и они сами.

И жизнь Марии Михайловны говорит нам, как обманчива такая помощь и поддержка и как не нужно искать и ждать ее и желать ее. Она зовет нас к опыту и говорит, что без него нет и откровения, ибо понять его может только тот, кто останется всецело самим собою, отрешится от внешности и чрез общение с собственною душою угадает свое призвание. Это знают все, кто понимает, насколько вопрос чем жить нужнее вопроса для чего, рожденного зависимостью от внешности и протестов против требований духовной природы человека. Он нужнее потому, что является требованием духовного опыта, расширяющего границы личности до бесконечности, за пределы ее земной природы. Нет цели выше, как жить ради любви к Богу и ближнему, но истинное величие жизни заключается не в высоте преследуемых целей, а в красоте ее содержания. И понимают это содержание не те, кто живет для высшей из земных целей – для любви, а те, кто живет этой любовью, не думая о том, куда приведет его эта любовь. Всякая цель лежит в сфере внешности, духовное же совершенство дается в награду не за достижение цели, как бы высока она ни была, а за красоту импульса и героизм духа.

Внешность не способна рождать таких импульсов, и героизм лежит вне сферы ее влияния. Они за ее пределами в той области, где душа говорит с Богом без посредников, вне связи с внешностью, даже вне связи с телом, в котором она обитает – в области созерцания. Это – ее естественное состояние, и оберегать ее – единственная задача человека на земле, ибо его значение, повторяю, не в том, что он имеет или что делает, а в том, что он собою представляет.

С. – Петербург. 5 апреля 1912 г.

Раб Божий Николай Николаевич Иваненко[58]

«Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете» (Иоан. 6, 44).

«Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши на землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода» (Иоан. 12, 24).

Вступление

Слепы те люди, какие сквозь толщу повседневной жизни не замечают Промыслительных Путей Божиих и на сером фоне этой жизни не улавливают благодатных лучей небесной правды, то предостерегающей и вразумляющей, то милующей и прощающей… Какие волшебные панорамы открываются тем людям, которые владеют духовным зрением, которые и на земле видят отражения неба и славят Бога среди жгучих страданий и испытаний, точно не замечая и не чувствуя их!.. Пред ними стоит не только настоящее, но и будущее, они улавливают самый процесс перерождения минутного страдания, временной скорби в вечную радость… Их плоть остается на земле, а дух живет и действует в пределах вечности, сквозь призму которой они рассматривают окружающее и свои обязательства к Богу и ближнему, подчиняя своему водительству волю человека, укрощая его страсти и искореняя их… Это – не только «земные ангелы и небесные человеки», но и ангелы, имеющие специальную миссию на земле, возложенную на них безмерною любовью Господа Бога к немощным, злым и неблагодарным людям… Они и сейчас живут среди нас, как всегда жили, как и будут жить, доколе не истощится милосердие и долготерпение Божии. Но их или не замечают, или,