Шрифт:
Закладка:
В общем, ребята свою миссию выполнили. Поставили на уши всех, кого только возможно.
— Маэстрина, а все живы? — спросили девушки. — И нашли тех, кто все это организовал?
— Я не имею права разглашать информацию, простите, — покачала я головой. — Да и сама ничего не знаю толком. Я немного пострадала, долго была без сознания, так что…
Не могу же я им поведать о своем эпичном забеге на гронхе, откусывающем головы фанатикам. Но представляю, какими это обрастет легендами и домыслами. И сколько будет разговоров и сплетен.
Не-не-не. Потом, пусть все узнают о моих выходках потом. И о том, что мою иномирность вроде как рассекретили.
В университет мы смогли вернуться лишь через двое суток. И все это время маркизу Ноблю пришлось терпеть наше общество, разросшееся от одной внучки, ну и ее злобной мамаши, меня, до большущей шумной компании.
Поначалу-то студенты вели себя как мышки, пребывая в панике и ужасе. Да и демоны с Марсалисом тоже старались лишний раз не отсвечивать.
А потом появились я и Гришка. И ка-а-ак началось… Дети смеялись и играли. Софи шустро ползала, Марс то вместе с ней на четвереньках передвигался, то бегал по всему дому. Демоническая няня и охранник носились за ними… Добавьте в эту компанию молодого пса-гронха с тремя дурными башками и своенравным головастым хвостом. Плюс толпа молодежи, которая пришла в себя от стресса и смеялась, шутила, болтала, спорила, играла. И всем им что-то постоянно было нужно от меня. То дети лезли ласкаться. То студенты вовлекали в споры и дискуссии. То демоны подходили с разными вопросами. Эти вообще освоились и уже приняли меня как свою, но уровнем значительно выше. Не знаю, как сформулировать.
Дедушка Софи был в некотором… как бы это помягче… офигении. Он наблюдал за нами, перемещался со своей палкой из одной комнаты в другую, пытаясь всюду поспеть. Везде послушать, быть в курсе. Надо отдать ему должное, вел он себя безукоризненно вежливо, как настоящий аристократ. К нам не лез, прямо свое общество не навязывал, но незримо присутствовал и отдавал распоряжения слугам.
Часто я ловила на себе его взгляд. Особенно когда мы болтали со студентами и то спорили до хрипоты, то хохотали в голос. А я еще и по пройденным по алхимии темам гоняла их, чтобы не расслаблялись. Мы, конечно, в дружеской обстановке и все такое, но я их преподаватель, и учебный процесс никто не отменял.
Так вот, маркиз Нобль смотрел на меня с… теплотой, что ли. И все больше в его взгляде сквозило уважения. Он даже улыбаться стал. А то поначалу-то с кислой рожей ходил, как же, высокий лорд, а тут я, упертая и своенравная, внучку не отдаю, спорю с ним и не даю себя прогнуть. Потом еще куча демонов из-за моей к ним лояльности прибавилась, настроение ему портили. А после и студенты набежали…
Как-то я спустилась ночью на кухню в поисках чего-нибудь вкусненького. Ночной жор — штука такая, стихийная.
Вот я и пошла, пританцовывая под слышимую лишь мне одной музыку. Еще и рукой себе дирижировала, улыбаясь и кружась порой. А потом подняла взгляд и увидела сидящего за кухонным огромным рабочим столом хозяина дома. Он расслабленно подпирал рукой подбородок и с улыбкой смотрел на меня.
Я сбилась с шага, перестала приплясывать и дирижировать и смущенно прыснула от смеха. Попалась. Маркиз усмехнулся по-доброму и беззвучно поаплодировал мне. После чего жестом пригласил присоединиться. Перед ним стоял поднос с нарезанными мясными копченостями, сырами, хлебом и закупоренная бутылка вина.
О, винишко! А вот не откажусь!
Я поискала взглядом, нашла бокалы, взяла два и присела за стол, пододвинув их к маркизу.
— Бессонница? — спросила его.
— Старость. А у вас?
— Ночной жор, — хихикнула я. — Но я бы что-то сладкое лучше съела.
Маркиз призадумался, а потом указал на шкаф в углу и пояснил:
— Там должно быть что-то.
В шкафу отыскались шоколадное печенье и что-то вроде крекеров.
И вот тогда, ночью, мы часа два сидели с Леондром Ноблем и разговаривали. Просто разговаривали. Без угроз и претензий. Он откинул все свои аристократические замашки, снобизм и родовой гонор. А я перестала видеть в нем врага. Вроде ж договорились. И если он ведет себя нормально, то и я.
— Вы все же выходите за Артура Гресса? — кивнул месье на перстень на моей руке.
— Вроде как да. Ну, если только снова ничего не случится. Жизнь, она какая-то крайне непредсказуемая. Горизонт планирования становится все уже.
— Горизонт планирования… — хмыкнул он. — Слова-то какие. Я многое не понимаю из ваших бесед со студентами. То ли я так отстал от жизни, то ли вы, Мари, бежите так быстро, что я просто не успеваю.
— Второе, — миролюбиво отозвалась я. — Я привыкла жить торопливо, укладываться в тайминг, успевать втиснуть сотню дел в распорядок дня. Планов и забот много, времени мало, а хочется успеть все.
— Да, успеть хочется все, — эхом откликнулся он. Отсалютовал мне вином, глотнул. — После свадьбы какие у вас планы, Мари? Наш уговор останется в силе? Я хочу присутствовать в жизни Софи.
— Все в силе, маркиз. Я не нарушаю свое слово. А как дальше будет, я и сама не знаю, если честно. Вероятно, мы съедемся с Артуром и станем жить втроем, как семья. Ну, по логике. А в выходные Софи так и будет навещать вас. Причем не одна, сами понимаете. У нее теперь друг сердца, половинка души, что-то такое…
— Да, демоненок. Сам не верю тому, что говорю, но он славный мальчуган. Мы общались, пока вас не было. Его охрана, конечно, не дремлет, но возможность говорить мы с малышом имеем. Пожалуй, Мари, ты сделала правильный выбор с этой помолвкой. В смысле, вы, простите…
— Да ничего, можно и на «ты». Вы намного старше меня, и мы вроде как родня теперь через Софи.
— Я должен составить завещание. И хочу, чтобы ты присутствовала при этом.
— Вы же большую часть оставите Софи, да? Только учитывайте, что она девочка, не возлагайте на нее непосильную ношу. И давайте без всех этих ваших аристократических заморочек с замужеством, с какими-нибудь там дикими условностями.
— Да, я все оставлю Софи. Но тебе тоже оставлю содержание. Я уже все обсудил со своими законниками. Предварительное завещание составлено, хочу, чтобы ты с ним ознакомилась.
— А мне-то зачем? Ничего не надо, — пожала я плечами. — Софи, ну тут понятно, она ваша кровная внучка.
— Потому что я так решил. Мать моей внучки ни в чем не должна нуждаться и не должна ни от кого зависеть материально, даже от супруга. Жизнь — штука такая… Как ты сказала? Горизонт планирования? Вот-вот. Так что после моей смерти вы обе будете в финансовой безопасности. Софи получит титул и основное состояние. Тебе, как ее матери и бабушке моих будущих правнуков, будет выделяться ежемесячное содержание и рента. И я подобрал для вас дома. Они будут вашими уже сейчас, вне наследства. Просто особняки, купленные на ваши имена.
— Для чего?
— Чтобы ни корона, ни любая дальняя, внезапно объявившаяся кровь не смогли в какой бы то ни было спорной ситуации отобрать у вас крышу над головой. Там уж сама решишь, что делать с этой недвижимостью. Ты женщина умная, сильная и предприимчивая. Распорядишься.
Я помолчала, осмысливая. Покрутила между пальцев печеньку. Попыталась все же возразить:
— Это дорого. Может, не…
— У меня большое состояние, Мари. Огромнейшее. И мне некому его оставить, кроме Софи. Она последняя из рода. Покупка двух особняков в подарок — это ничто. Откровенно говоря, я бы хотел подстраховаться и оставить еще что-то будущим братьям и сестрам Софи. Но тут уж вряд ли смогу, они будут потомками рода Гресс. А они те еще снобы и зазнайки.
Я хмыкнула. Уж кто бы говорил. Маркиз меня понял, отзеркалил мою ухмылку. А потом мы просто общались. И пили вино, закусывая то мясом, то печеньем.
Глава 22
Забегая вперед, скажу, что завещание было составлено так, что даже мне с моей въедливостью придраться было не к чему. Софи оставалась полноправной наследницей состояния, земель и титула рода Нобль. Отдельно оговаривались суммы и подарки для верных слуг, добрых знакомых и друзей, что-то отправится на благотворительность. И да, про меня месье Леондр не забыл. Причем все сформулировано было так, что даже самый въедливый законник не подкопался бы.
Женщине, которую Софи, внучка Леондра Нобля, принимает матерью, которую сам маркиз знал при жизни и на момент составления завещания под именем Мариэллы Монкар, как бы ее имя и фамилия ни изменились
