Нынешняя крестьянка была бесстрашной - не побоялась хитрить с самим государем. А ведь матери Влада тоже однажды пришлось проявить бесстрашие по отношению к человеку, который стоял заметно выше её. Она отправилась с прошением к королю Жигмонду, который обладал огромной властью - такой властью, что не обязан был считаться с какой-то дочерью молдавского князя. Матери Влада в тот раз пришлось изворачиваться, потому что требовать она не могла, и вот теперь её сын, помня ту давнюю историю, не смог отказать другой просительнице.

Как видно, змей и впрямь выражал тайные мысли своего хозяина. Не даром же тварь обрадовалась, глядя на коровницу. А теперь радовался и Влад. "Бывают же встречи!" - думал он.

* * *

"Повезло мужу, у которого жёна пронырливая, - много лет назад обмолвился отец Влада, рассказывая сыновьям ещё одну историю из своей жизни. - Такая супруга - настоящее золото. Знайте, сынки, что мама у вас - золото. Однажды я прогневал Жигмонда, а она выпросила для меня прощение, да так ловко всё сделала, что никто не смог бы лучше".

Влад впервые услышал эти слова, когда родитель уже сделался князем и перевёз семью из Сигишоары в тогдашнюю румынскую столицу - город Тырговиште. Там, во дворце в один из вечеров прозвучал новый рассказ. Правда, говорилось тогда не столько о матери, сколько о том, как люди держат или нарушают данное другому человеку обещание.

По характеру новая история чем-то напоминала одну из прежних - про дедушкины наставления и про сватовство. Она состояла в равной степени из грустных и весёлых кусков, но заканчивалось всё хорошо, так что Влад любил её слушать.

По большому счёту он с охотой внимал любой истории, ведь вечерние отцовы рассказы стали единственным, что после переезда в Тырговиште осталось от прежних времён. Прочая жизнь изменилась, и к ней приходилось приноравливаться.

Переехав в Тырговиште, малолетний Влад и его брат Мирча с трудом привыкали к тому, что теперь живут не в тесном доме, а в большом дворце. По сравнению с прежним жильём новые хоромы казались огромными, и в многочисленных комнатах ничего не стоило потеряться, ведь эти помещения выглядели почти одинаково. Некоторые украшала настенная роспись, но в основном они были очень простыми, похожими друг на друга - чисто побеленные, с деревянными полами, узкими окошками и низкими дверями. "Комнаты, комнаты, комнаты! - думал малолетний Влад. - Зачем их столько?"

Прежде он жил в одной комнате с Мирчей, а теперь братья жили порознь, и у каждого появились свои челядинцы, денно и нощно заботившиеся о вверенном княжиче. Случалось, Влад просыпался ночью. В прежние времена вид мирно спящего старшего брата успокаивал младшего и помогал снова уснуть, а теперь младший просыпался один и сидел в темноте, тараща глаза, как сова, после чего снова ложился, но сон не шёл. Если Влад начинал ворочаться с боку на бок или вставал, чтобы глянуть в окошко, то появлялся слуга, который, ночуя за дверью, слышал шорохи и скрипы.

- Чего не спишь-то, господин? - сонным голосом спрашивал челядинец. - Может, принести воды испить, или чего другое надо?

- Нет, не надо, - отвечал Влад.

В прежние времена, живя в Сигишоаре, вся семья ела за общим столом, за которым сидели даже слуги. Теперь же братья ели вдвоём, а родители - в своих покоях. "Комнаты, комнаты, комнаты!" - ворчал про себя Влад.

Назначение некоторых помещений всё-таки казалось понятно. Например, большая зала была нужна, чтобы правитель мог сидеть там и советоваться со своими боярами-жупанами. В той же зале проходили приёмы послов и прочих важных гостей. Не менее полезной казалась государева канцелярия. Подвал для хранения казны тоже имел ясное назначение, ведь там поселились мелкие драконы с завязанными хвостами, изображённые на монетах. В другом подвале, где хранилось ценное оружие и доспехи, нашёл прибежище большой серебристый змей, по-прежнему любивший прятаться в ножнах отцова меча.

Влад однажды сказал родителю:

- Ты драконов запер на ключ.

В те времена княжич уже достаточно подрос, чтобы понимать - чешуйчатые существа оживают только в его воображении, но мальчику нравилось представлять их живыми, да и отец охотно поддержал игру сына, ответив:

- Да, я закрыл их.

- А зачем ты закрыл большого? - спросил Влад. - Большой ведь никуда не убежит.

- Не убежит, но сейчас он мне без надобности.

- А зачем ты запер маленьких? Они ведь тебе нужны.

- Да, нужны, но они любят расползаться по чужим рукам без моего ведома, - усмехнулся родитель. - Приходится маленьких тоже запирать.

- А совсем маленького ты не запер, - заметил сын.

- Совсем маленького? - не понял родитель. - Это которого?

- Который у тебя на шее, - княжич показал пальцем.

- Да, этого я не запер. Он всегда при мне. На всякий случай.

Подвалы делали своё дело - сдерживали драконов - ведь большой серебристый змей не являлся Владу, как явился тогда, в Сигишоаре, поэтому существование подвалов мальчик всецело одобрял.

В то же время он не одобрял разграничение дворца на две части: мужскую и женскую. По мнению княжича, такое деление не приносило пользы. Для чего, скажите на милость, матери надо жить вдали от мужа и сыновей? Зачем? Она могла бы жить у них под боком, ведь ей и её служанкам требовалось совсем мало комнат: для сна, для обедов, для хранения нарядов, для рукоделия и прочих скромных развлечений, а также для приёма посетителей. Вот и всё! И не для чего расселяться!

Тем не менее, обычай требовал расселиться, и в результате сыновьям, чтобы повидаться с матерью, приходилось преодолевать не один и не два длинных коридора. Вдобавок полагалось известить "государыню" о своём приходе заранее, а то можно было и не застать, ведь она присматривала за всем огромным дворцовым хозяйством: прачечной, кухней, кладовыми, скотным двором, птичьим двором, огородами, садами, прудами с рыбой... Хорошо ещё, что за конюшней и псарней присматривали отдельные люди - всё-таки облегчение от забот. Раньше, живя в Сигишоаре, дети говорили с матерью каждый день, даже если не желали, а в Тырговиште могло так случиться, что они несколько дней кряду не слышали от неё ни слова, а видели только