Он повернулся и начал издавать чмокающие звуки.

— Ладно, Пол. Прошел час. Все закончилось. Салли спит. Что ты делаешь сейчас?

— Просто лежу. Голова Салли у меня на плече. Она крепко спит. Я могу слышать, как она дышит. Чувствовать ее дыхание. Это что, запах лобстера?

— Разве ты не чувствуешь сонливость?

— Немного. Я просто буду лежать и наслаждаться этим, пока не усну, — он улыбался.

— Сколько раз это случалось прежде?

— Не слишком много. До сих пор. Укромное место найти сложно.

— Пол, ты отец ребенка Салли?

Он начал щелкать пальцами.

— Как ты догадался?

— Это было не так уж сложно. Скажи мне: ты можешь слышать все, что происходит с Робом?

— Конечно.

— Он знает о тебе?

Хрус, хрус, хрус.

— Неа.

— Как часто ты выходишь?

— Только тогда, когда я нужен Салли.

— Почему не в любое другое время?

— Зачем? У меня и так довольно выгодная сделка, ты так не считаешь?

— С твоей точки зрения полагаю, что да. Хорошо, еще один или два вопроса.

— Валяй.

Щелк, хрус, хрус.

— Когда ты впервые появился?

— Ох, кажется, Робу было одиннадцать или двенадцать.

— Он нуждался в мастурбации?

— Он возбуждался всякий раз, когда у него был стояк.

— Ладно. И последнее: ты знаешь о Гарри?

— Конечно. Противный маленький ребенок.

— Хорошо. Ты лежишь какое-то время. Становится поздно. Ты засыпаешь.

По-прежнему улыбаясь, он закрыл глаза, и звук щелканья пальцев замер.

— Сейчас утро. Время просыпаться.

Его глаза открылись, но он больше не улыбался.

— Роб? Это ты?

Он зевнул.

— Да. Сколько времени?

— Еще рано. Салли с тобой?

— Ш-ш-ш. Она спит. Боже, как она прекрасна.

Я понизил голос.

— Уверен, что так и есть. Теперь мы переместимся вперед во времени. Представь себе календарь, страницы которого быстро переворачиваются вперед. Год 1975, 1980, 1985, 1990, 1995. Мы возвращаемся в настоящее — 13 сентября 1995 года. Ты понимаешь?

— Понимаю.

Я разбудил его. Он выглядел усталым, но не настолько измученным, как после прошлой беседы.

— Роб, ты помнишь что-то из того, что только что произошло?

— Ты собирался меня загипнотизировать.

— Да.

— Ты сделал это?

— Ага. И я думаю, что теперь мы почти полностью собрали все части пазла.

— Рад слышать это.

Казалось, он почувствовал огромное облегчение, хотя пока и не знал, как выглядит полученная картинка.

— Сейчас я расскажу тебе то, что может сильно тебя встревожить. Пожалуйста, всегда помни, что я пытаюсь помочь тебе справиться с твоим вполне понятным горем и смятением.

— Я знаю.

— И помни, что ты можешь сказать или сделать все, что приходит тебе на ум. Здесь ты в своем безопасном убежище.

— Я помню.

— Хорошо. Большинство из того, что мы узнали о твоем прошлом, удалось получить с помощью гипноза. Потому что когда человек находится под гипнозом, он способен вспомнить многие события, которые подавляло его сознание. Ты понимаешь?

— Думаю, да.

— Отлично. Я гипнотизировал тебя несколько раз, и каждый раз ты рассказывал мне о каких-то событиях из своего прошлого, о которых ты сознательно забыл. Прежде всего, потому, что они были слишком болезненны.

Казалось, на мгновение Роберт замерз, а потом неожиданно оттаял. Тогда мне стало ясно, как сильно он хотел выздороветь. Я ощутил огромное удовлетворение.

— Как-нибудь я дам тебе послушать записи всех бесед, которые у нас были. Сейчас же я просто хочу обобщить все, что мы узнали к этому моменту. Если тебе покажется это слишком грубым, просто останови меня, и мы поговорим об этом в другой раз.

— Я доверяю тебе. Пожалуйста, ради Бога, скажи мне, что случилось.

Я рассказал ему всю историю, начиная с того, как он обжег об печку руку, о неуклюжей корове, о несчастном случае, произошедшем с его отцом и о его последующей госпитализации, и о дяде Дэйве и тете Кэтрин. Он очень внимательно слушал, до тех пор, пока дядя Дэйв не спустился по лестнице. В этот момент он крикнул «Нет!» и закрыл лицо руками. Мгновение спустя он поднял голову. Я был уверен, что это будет прот, или, возможно, еще кто-нибудь. Но это все еще был Роб. Как раньше говорили в кино, он «миновал кризис».

Он попросил меня продолжить. Я рассказал ему о Гарри. Он покачал головой, словно не веря, но потом кивнул мне, чтобы я продолжал. Я затронул тему смерти его отца и нескольких первых появлений прота, вплоть до его юношеских лет в средней школе и первого свидания с Салли, ее беременности, их свадьбы и Пола. Он снова покачал головой, но на этот раз просто смотрел в пространство, будто прослеживая логику всех событий.

— Пол, поганый ты сукин сын, — выпалил он, прежде чем разразиться громкими рыданиями. Я ожидал услышать это.

— Пол — отец твоего ребенка.

— Это я уже понял.

— Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

— Что ты имеешь в виду?

— На самом деле, это ты отец ребенка. Пол — это ты. Как и Гарри. Так же как, веришь ты этому или нет, и прот.

— Это довольно трудно переварить.

— Думаю, ты справишься. Я сделаю копии всех записей и хочу, чтобы ты их прослушал. Ты сделаешь это?

— Да.

— Хорошо. Будет лучше, если ты сделаешь это здесь и оставишь прота снаружи. В пятницу утром у меня нет никаких встреч с пациентами. Я могу попросить Бетти привести тебя ко мне. Ты успеешь прослушать первые три или четыре беседы? Если это сработает, позже можешь прослушать и все остальные.

— Я постараюсь.

— Еще я дам тебе почитать кое-какие материалы. Несколько заметок о множественном расстройстве личности.

— Я прочту их, обещаю. Я сделаю все, что ты скажешь.

— Хорошо.

— Только…

— Только что?

— Только… что будет дальше?

— Осталась пара мелочей. Мы постараемся устранить их на следующей беседе. Затем начнется настоящая работа.

— Какая работа?

— Называется интеграция. Нам нужно будет объединить тебя, прота, Пола и Гарри в единую личность. Это будет непросто. Многое будет зависеть от того, насколько сильно ты хочешь выздороветь.

— Я сделаю все возможное, доктор Брюэр. Но…

— Да?

— Что будет с ними? Они просто исчезнут?

— Нет. Они всегда будут с тобой. Всегда будут частью тебя.

— Не думаю, что проту это понравится.

— Почему бы тебе не спросить его?

— Я спрошу. Сейчас он снова спит.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты вернулся в свою палату и обдумал все, о чем мы говорили.

Он повернулся, чтобы уйти. Затем остановился и сказал:

— Доктор Брюэр?

— Да?

— Я никогда не был так счастлив за всю мою жизнь. И даже не знаю, почему.

— Мы постараемся выяснить это вместе, Роб. И еще кое-что. За исключением моего дома