северной, которая обитает у других берегов Ньюфаундленда, возле Лабрадора и на Большой банке. Это еще одна иллюстрация явления, которое Ральф Майо называет «проблемой восприятия».

За несколько недель до заявления Миффлина Роуз говорил: «Мы насчитали пятнадцать тысяч особей трески в Южном заливе, и все обрадовались, что треска вернулась. Притормозите! Десять лет назад биомасса, то есть численность популяции, составляла 1,2 миллиона».

Некоторые специалисты предлагают помочь природе. Когда норвежское рыболовство переживало кризис, правительство инвестировало немалые средства в эксперименты по разведению трески. Но как только численность природной популяции восстановилась, норвежцы тут же утратили интерес к разведению рыбы – оно обходилось дороже. Однако рыбоводческим хозяйствам удавалось перемещать молодь трески из дикой природы в садки и откармливать до получения крупных особей. Треску даже научили возвращаться, когда наступало время кормежки. «Выращивание молодняка – вот к чему придет наше рыболовство», – говорил Петер Гати из Норвежского совета по экспорту морепродуктов. Мясо норвежской трески из рыбоводческих хозяйств отличалось исключительной белизной, поскольку в течение нескольких дней перед поставкой на рынок рыба «очищалась», то есть голодала, – точно так же обычно поступают с омарами. Еще одно преимущество разведения трески состояло в том, что на рынок можно было поставлять живую рыбу. Именно в этом заключалась суть плана Кэбота Мартина для Петти-Харбора.

Хотя лосося разводят в искусственных условиях уже давно, а разведение трески – это новая отрасль, Мартин утверждает, что выращивать треску легче. У лосося нежная чешуя, и он подвержен инфекциям, тогда как треска выдерживает грубое обращение и устойчива к болезням. Кроме того, лосось не любит тесноты в садках, а стаи трески обладают социальной структурой.

Рыбоводческие хозяйства, которые выращивают самых разных морских обитателей, от лосося до мидий, с каждым годом получают все большее распространение. Начиналось все достаточно успешно. После эксперимента в Петти-Харборе Мартин построил несколько садков, где треску откармливали макрелью, сельдью и мойвой. Вероятно, он получал рыбу превосходного качества, но после объявления моратория ему пришлось выйти из бизнеса с долгом в миллион канадских долларов. Коммерчески успешные рыбные хозяйства снижают эксплуатационные расходы, используя прессованный корм, а не выловленную в дикой природе рыбу. При откорме лосося применяется еще и искусственный краситель, придающий рыбе розовый оттенок, который в природе получается из-за того, что лосось питается ракообразными. С гастрономической точки зрения разница между диким и выращенным на ферме лососем такая же, как между мясом дикого кабана и домашней свиньи.

Серьезные сомнения относительно разведения рыбы выражают не только кулинары, но и ученые. В садках треска растет очень быстро – значительно быстрее своих диких собратьев из северной популяции. Если в природе треска за год удваивается в размере, то в рыбных хозяйствах она может увеличиться в четыре раза. А поскольку размер напрямую связан с плодовитостью, выращивание и выпуск рыб в дикую природу может рассматриваться как один из способов восстановить численность популяции. Но это опасный путь.

Идея выпускать выращенную на ферме рыбу в дикую природу вызывает у ученых опасения, поскольку в этом случае не работает естественный отбор. Если треска неустойчива к болезням, не умеет избегать хищников и охотиться, чтобы добыть себе пропитание, неверно определяет температуру воды и потому не вырабатывает защищающий от замерзания белок или не чувствует изменение температуры, указывающее, что пора идти к берегу на нерест, она не выживет в дикой природе. Но она выживет в садке, и при наличии других характеристик, подходящих к жизни в неволе, неполноценная рыба будет прекрасно там жить и, возможно, даже доминировать. Если же ее скрестить с рыбой, обитающей в море, она передаст свои «плохие гены» потомству.

Кристофер Таггарт, океанограф из Университета Далхаузи в Галифаксе, сравнил выращенную на ферме рыбу с породистыми собаками и чистокровными лошадьми: «У большинства породистых собак есть генетические дефекты, например дисплазия суставов. Чистокровные лошади ломают ноги буквально на ровном месте. Это побочный эффект селекции. Попробуйте вывести хорошо плавающую собаку с густой шерстью, и в итоге у нее тоже будут больные суставы. Если эта собака будет скрещиваться с дикими сородичами, получится популяция особей с тем же самым дефектом».

Генетические последствия разведения рыбы все еще неизвестны. Предполагается – то есть мы надеемся, – что весь жизненный цикл рыбы пройдет в садках, она не окажется в дикой природе и не будет скрещиваться с сородичами из естественной популяции. Но такой инцидент уже был. Более того, некоторые питомники выращивают мальков, чтобы выпускать их в дикую природу, увеличивая поголовье.

В Новой Англии из питомников в дикую природу выпустили столько мальков, что, по оценке специалистов, к 1996 году в прибрежных водах лишь пятьсот особей атлантического лосося обладали всеми генетическими признаками, характерными для естественной популяции.

Главный фактор выживания вида – поддержание разнообразия, то есть широкого диапазона генетических характеристик, которые позволяют виду приспосабливаться к многочисленным вызовам окружающего мира. Ученые не уверены, но надеются, что сохранившаяся крошечная северная популяция трески содержит весь генофонд прежней многомиллионной популяции. Таггарт считает, что для сохранения генетического разнообразия, если оно еще не утрачено, разведение трески должно быть максимально естественным, почти как в дикой природе: «Мы знаем, что рыба нерестится не в случайных местах. Необходимо выбирать те места, которые способствуют выживанию мальков, а также тому, чтобы стая держалась вместе». Именно по этим критериям треска выбирает нерестилище в естественных условиях.

Чрезмерный вылов – это глобальная проблема, которая продолжает усугубляться. Запасы примерно 60 % видов рыб, за численностью которых следит Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, относятся к категориям полностью освоенных, чрезмерно эксплуатируемых или истощенных. На атлантическом побережье США отмечается значительное сокращение популяции голубого тунца, хотя глостерские рыбаки это отрицают, ссылаясь на хорошие уловы. Уменьшаются запасы меч-рыбы в центральной части Атлантики. Из Карибского моря исчезают моллюски и морской окунь. В Мексиканском заливе под угрозой оказался промысел кампечинского луциана, сопутствующего улова при добыче креветок. Перу теряет свою популяцию анчоуса. Минтай исчезает из Охотского моря. Сегодня 90 % мест рыболовного промысла в мире находятся в пределах двухсотмильных экономических зон, и рыбаки ищут новые виды рыб на больших глубинах. Нам мало что известно об экологии моря на этих глубинах, но поскольку вода там зачастую очень холодная, рыба, скорее всего, размножается медленно. Атлантический большеголов появился на мировом рынке после введения двухсотмильных зон и сразу обрел такую популярность, что из морских глубин неподалеку от Новой Зеландии эту рыбу извлекали со скоростью пять тонн в час. К 1995 году уловы сократились почти до нуля.

Многие соглашения в области рыболовства дестабилизировались после распада СССР. Россия стала крупным поставщиком трески, а у русских рыбаков, промышлявших в Баренцевом море, треска стала практически эквивалентом наличных денег. Канадцы стали закупать русскую