– Не думала, что отец ходил по таким вечеринкам. Вы ведь тогда уже были женаты?

– Я вышла за Эдуарда в две тысячи сорок первом. К моменту с фотографиями мы были женаты уже лет двадцать.

– И ты разрешала ему ходить туда? – удивилась Лилия.

– Я и сама ходила, – усмехнулась Елизавета.

– Тот репортёр согласился не публиковать снимок?

– О нет, он его опубликовал.

– И что сделал отец? Он приказал вернуть детей?

– Не помню, – ответила Елизавета. Она смотрела куда-то вдаль и отчаянно пыталась вернуться в те времена, но у неё не получалось. – Честное слово, не могу вспомнить.

– Хочешь сказать, есть вероятность, что отец приказал не возвращать детей репортёру?

– Вернул, скорее всего, но я уже не вспомню. Он хорошо умел договариваться.

Вскоре со стороны въезда показалась колонна машин, одна из которых была грузовой. Военные из частной армии «ЧИО» обыскали их и разрешили въезд. Колонна остановилась напротив здания администрации, и из первой машины выпрыгнул Назар. Он всегда был весёлым, независимо от обстоятельств, много раз звал Лилию на свидание, то ли в шутку, то ли всерьёз, но в этот раз был не похож на самого себя. На его широком лице застыла маска отстранённости. Словно он сейчас делает самые скучные вещи на свете.

– Назар, привет! – поприветствовала его Лилия. Она была рада его видеть. Прибытие друга Андреса означало, что жизнь возвращается в прежнее русло.

Парень обвёл взглядом толпу, увидел Лилию и коротко качнул головой в знак приветствия.

– Прости, но Андреса здесь сейчас нет, – произнесла Лилия, глядя на Назара. – У нас произошло несчастье. Ранили телохранителя, девушку, близкую Андресу, и вовсе… Поэтому он сбежал. Мы думаем, он где-то в городе, напивается. Наши люди его ищут.

– Андрес зд… – начал Назар и проглотил слюну. – Андрес теперь здесь. Вернулся.

После чего в его глазах появились слёзы, и он заплакал. Несколько человек залезли в кузов грузовика и вытянули оттуда деревянный ящик. Они положили его в центре толпы, но Лилия не обратила на него никакого внимания. Она обошла ящик и направилась к Назару. Лилия положила руку ему на плечо и слегка потрясла.

– Тише, почему ты плачешь?

Все присутствующие сохраняли мрачное молчание, тогда как Лилия не понимала, что происходит. Если Назар приехал к ним, это означало, что у них подкрепление в борьбе против коалиции. Чем больше человек будет на их стороне, тем быстрее они победят.

– Почему вы такие тихие? – спросила она у окружающих. В толпе позади неё появилась Мэри, но и она сохраняла невозмутимую отстранённость. – Вы знаете что-то, чего я не знаю?

– Ящик… – еле слышно произнесла Елизавета. Ещё чуть тише, и её голос утонул бы в городском шуме.

Обернувшись на деревянную конструкцию, Лилия не поняла, что это означает. Ящик был совершенно обыкновенным, рассчитанным на крупные объекты. В таких перевозят грузы, окутывая его в гранулы вспененного полистирола. На нём не было никаких обозначений, символов или инструкций, это был обыкновенный старый ящик с откинутой крышкой. Она направилась к нему, но тут чья-то рука легла ей на запястье, не дав двинуться дальше.

Обернувшись, Лилия увидела Зака. Впервые за долгое время телохранитель прикоснулся к ней. До этого он всегда сохранял почтительное расстояние.

– В чём дело? – спросила она, начиная чувствовать нечто неладное.

В ответ Зак отрицательно помотал головой.

– Что – нет? Ты можешь хоть раз нормально сказать? Чтобы я не выпытывала у тебя каждое слово.

Телохранитель сделал неопределённый жест указательным пальцем, указывая на ящик. Но Лилия не поняла, что он хочет сказать.

– Если предпочитаешь язык жестов, тогда научи меня ему заранее. Не надо махать тут руками с надеждой, что я тебя пойму.

Она дёрнула рукой, но освободиться не получилось. Зак держал крепко и с самым мрачным видом смотрел на неё. Так выглядел бы верный пёс, сочувствующий хозяину.

– Ты не хочешь, чтобы я заглядывала в ящик? – спросила Лилия.

Утвердительный кивок.

– Тогда зачем вы вообще меня позвали? Если хотите что-то сказать, говорите. Я только что разговаривала с Тауэром. Ещё чуть-чуть, и он согласился бы развалить коалицию.

– Пусть посмотрит, – услышала она голос Лизы. Мама говорила медленно, словно пьяная. Хотя ни к алкоголю, ни к наркотикам она не притрагивалась десятилетиями.

Телохранитель нехотя разжал руку. Лилия двинулась в указанную сторону и заглянула в ящик.

Первое время она даже не поняла, на что смотрит. Какие-то тёмные металлические штуки лежали обёрнутые в поролон. Причём видно было, что изначально ящик предназначался для продолговатого и тяжёлого предмета, вроде холодильника. После этого она заметила голый кусочек кожи и мгновенно поняла, что перед ней находится. Это был её брат.

– Андрес?! – произнесла она, и в этот момент позади неё Елизавета потеряла сознание. Михал с Яном подхватили женщину, но сколько бы её ни пытались привести в чувства, она не приходила в себя.

– Мать вашу, сердечный приступ, – произнёс сквозь зубы Ян. – Зовите «Скорую», живее!

Частичка сознания, отвечающая за психическое здоровье, начала нашёптывать Лилии утешающие слова: это не её брат, это восковая фигура или вообще кто-то похожий. Может быть, это очередной прикол Андреса. Тот всегда заходил слишком далеко во время розыгрышей.

Однако трезвая часть твердила, что её брат мёртв. В удивлении Лилия сделала несколько шагов назад. Самый близкий человек в её жизни покинул этот мир. Она любила Андреса больше, чем отца, больше, чем мать. Их усыновили самыми первыми, с разницей в несколько месяцев, Андрес составлял большую часть её жизни, он всегда был рядом, поэтому Лилия не могла представить себе мир без старшего брата.

Сейчас он походил на дичь, загнанную охотниками. Его голову покрывала кровь, волосы слиплись, он лежал в неестественной позе. В уши и ноздри забились кусочки грязи, а из металлического тела натекла на поролон чёрная жидкость.

– Мне нехорошо, – произнесла она и села на тротуар. Ей было плевать на новое белое платье, она сбросила сандалии, внезапно ставшие слишком тесными. Закрыла лицо руками и продолжила сидеть в этом положении.

Она почувствовала приближающиеся шаги, и тонкие бледные руки обняли её. Это была Мэри.

Больше не в силах сдерживать себя, Лилия заплакала. Она не хотела спрашивать, как это произошло и где именно. Она видела результат побега Андреса и винила себя, что не направила с ним в ресторан больше охраны. Ей стоило бы догадаться, что Андрес направится в посёлок, но она не сделала ни того ни другого, и теперь её брат был мёртв.

По обе стороны от Лилии на землю опустились Вадим и Альф. Они ничего не говорили, но их присутствие слегка помогало. Напротив сел Бернард, он положил руку на плечо Лилии и слегка сжал. Постепенно все члены банды – их было больше сотни – сели на землю в знак сочувствия.

Ничто не могло унять скорбь Лилии, но такое количество поддержки от друзей давало сил.

Красный квартал. Ледниковый период

На душе у Ани было невероятно гадко.

Несмотря на одиннадцатилетний возраст, она считала себя деловым человеком. С шести лет она представляла, как будет разводить лошадей на собственной ферме, продавать их, участвовать в выставках и фотографировать для модных журналов. Мама множество раз говорила, что это хорошая мысль и настоящая бизнес-идея.

В мечтах она видела себя самым известным заводчиком лошадей. Все будут знать, уважать и считаться с её мнением. Когда в мире будут упоминать элитных лошадей, они обязательно будут ассоциироваться с ней. Она станет самой настоящей бизнес-леди, бесконечно мудрой и обаятельной. Анетта Келвин, та самая грациозная леди, главная по лошадям.

Однако сейчас её мечты казались бесконечно далёкими. Она подписала развал корпорации отца и, хоть никогда ею не интересовалась, считала это чем-то вроде предательства.

– Я начинаю думать, что все наши действия бесполезны, – обречённо выдохнул Лукас. – Нам никто не поверит.

Целый день они потратили на то, чтобы обойти весь