с Децием заняты перетягиванием здоровенной ветки. На Дженис накатывает прилив нежности, ведь именно этот двенадцатилетний мальчик напомнил ей, что с детьми нужно разговаривать – просто разговаривать, и все.

После откровений за кофе Фиона несколько раз ходила на прогулки вместе с ними, и, наблюдая за матерью и сыном, Дженис с удовольствием замечает перемены. Сначала Фиона забрасывала Адама вопросами. Казалось, ее главная задача – не допустить даже крошечной паузы в разговоре. Тут Дженис осознала, что у нее самой та же привычка. Но со временем Фиона стала вести себя естественнее: они с Дженис шли позади и болтали, а Адам с Децием убегали вперед. Постепенно напряженные плечи Фионы расслаблялись, и она переставала следить за каждым шагом сына. Наверное, она видит то же, что и Дженис: обычного мальчишку двенадцати лет, весело играющего с собакой. Конечно, психологическое состояние Адама этим не исчерпывается, и все же у матери мальчика появилась надежда.

Единственное, что омрачает воспоминания Дженис об этих прогулках: инцидент, вина за который лежит исключительно на ней. К тому же она не может объяснить Фионе и Адаму свое поведение. Мальчик решил сделать из Деция циркового пса, и тот балансировал у Адама на коленях и даже (чуть-чуть) на подошвах его кроссовок, когда мальчик расстелил на земле куртку и улегся на спину. Публику изображали сидевшие рядом на скамейке Фиона и Дженис. Аплодируя в нужных местах, в перерывах они обсуждали обновления на чердаке кукольного домика. Дженис заметила, как Адам вытащил из кармана пакетик и, словно настоящий дрессировщик, стал доставать оттуда угощение для Деция. Дженис не помнит, как вскочила со скамейки, но вдруг она встала между Адамом и фокстерьером, вырвала у мальчика из рук пакетик и закричала: «Он это ел?! Ему нельзя!» Оттащив Деция от Адама, Дженис принялась лихорадочно заглядывать фокстерьеру в пасть.

А потом к Дженис подошла Фиона и успокаивающе положила руку ей на плечо:

– Все в порядке. Это специальное собачье лакомство. Перед тем как его купить, Адам спрашивал разрешения у меня. А в чем дело? У Деция аллергия?

Дженис переводила взгляд с побледневшего Адама на спокойную Фиону и все твердила:

– Собакам нельзя шоколад. Даже чуть-чуть, ни в коем случае.

Не убирая руку с плеча Дженис, Фиона произнесла тоном, каким утешают маленьких детей:

– Ничего плохого не случилось, Дженис. Деций не ел шоколад. Все в порядке.

Позже Дженис извинилась перед ними обоими, но не стала объяснять, почему так бурно отреагировала. Да и что бы она сказала? Следующая прогулка прошла гораздо более сдержанно, все чувствовали себя неловко, но скоро их общее восхищение чудо-псом Децием помогло разрядить обстановку, и о неприятном эпизоде больше не вспоминали.

Отведя Деция домой, Дженис решает отправиться в центр Кембриджа. Она до сих пор не израсходовала ваучер из магазина «Джон Льюис», который Саймон прислал ей на Рождество, и сейчас не прочь была бы подобрать что-нибудь новенькое из одежды, ведь учитель географии вот-вот позвонит ей и пригласит на кофе. Дженис, конечно, забыла спросить, как его зовут, но каким-то чудом сообразила дать ему свой номер телефона.

Весь день Дженис продумывала свой будущий наряд и наконец решила, что хочет надеть юбку. Она редко носит юбки, и поэтому данный предмет одежды не будет лишний раз напоминать о том, что на жизнь Дженис зарабатывает, драя унитазы. У нее в гардеробе есть пара подходящих юбок, хорошо сидящих, но при этом не чересчур нарядных. Ее кожаная куртка будет вполне прилично смотреться с любой из них. Да и красный свитер впишется в ансамбль. А вот с обувью дела обстоят хуже. Пожалуй, если аккуратно рассчитать бюджет, ваучера хватит на пару черных сапог.

Продавщице чуть за тридцать, и она быстро помогает Дженис найти сапоги до колен, которые ее и украсят, и не разорят. Когда продавщица возвращается со склада со стопкой коробок, к ней подходит невысокая женщина лет сорока. В руках она держит сапог, выставленный в зале. Фасон очень похож на тот, на котором остановилась Дженис. Покупательница худая, как спица, и с ног до головы одета в черное. Дженис сразу занервничала. У нее уже бывали случаи, когда сапоги с трудом сходились на голени. Однажды молодой продавец даже улегся на пол, пытаясь застегнуть молнию на крошечном кусочке кожи, края которого никак не желали сходиться на ее ноге. Юноша воспринял задачу как личный вызов – и проиграл. Он не заметил, как Дженис чуть не сгорела со стыда, стоя посреди торгового зала и чувствуя себя уродливой сестрой Золушки. Неужели сейчас повторится то же самое? Если сапоги подойдут этой стройной элегантной женщине, на ноги Дженис они нипочем не налезут.

Покупательница напомнила ей миссис АгаАгаАга. Перехватить ту продавщицу, которая помогает Дженис, будто в зале больше никого нет, – выходка вполне в ее стиле.

Тощая женщина предпринимает еще одну попытку:

– Девушка, подойдите сюда!

Это не просьба, а приказ.

Дженис едва не заключила продавщицу в объятия, когда та ответила вежливым отказом:

– Подождите секунду, мадам. Сейчас я обслуживаю эту покупательницу.

Не сумев заполучить продавщицу в свое распоряжение, ничуть не обескураженная женщина кричит на весь зал:

– Вы должны хотя бы сказать, отвисают у них голенища или нет? Я уже брала такие сапоги из итальянской кожи, вот только нога у меня до того узкая, что они просто сваливаются!

Дженис с улыбкой глядит на молодую продавщицу, которая помогает ей надеть симпатичную пару сапог из черной кожи и замши.

– Мне эта проблема незнакома.

– Мне тоже, – с улыбкой признается девушка.

Дженис чувствует, что встретила родственную душу, а тощая женщина между тем вопит на весь зал:

– Скажите, у меня что, ноги слишком стройные? В этом проблема? Мне нужны сапоги, которые не обвисают!

– Я к вам сейчас подойду, мадам, – успокаивает ее продавщица и подмигивает Дженис.

Та готова влюбиться в эту девушку. Продавщица отыскала для нее прекрасные сапоги, да еще и со скидкой, к тому же не бросила Дженис ради более требовательной и, похоже, гораздо более обеспеченной покупательницы. Когда они благополучно застегивают молнию сапога, который примеряет Дженис (голенище плотно облегает ногу, но неудобств не доставляет), та рассказывает историю о том, как молодой человек лег к ее ногам.

Вдруг продавщица вскакивает, тем самым спровоцировав другую покупательницу на новые выкрики:

– Девушка! Девушка! Скажите, это итальянская кожа?

Продавщица поворачивается в сторону худой женщины, но обращается все равно к Дженис:

– У меня с сапогами такая же засада. – И вдруг девушка делает выпад вперед; Дженис от неожиданности шарахается. – Я раньше много играла