слова.

Кохат?

Кто ещё это мог быть? Но как мог Кохат – или во что он так быстро превратился – стоять посреди комнаты там, где мгновение назад лежал его труп? Могли ли его чувства помочь ему побороть даже смерть? Могла ли его ненависть быть настолько сильна?

С полными ужаса глазами, Дариус и Диккона смотрели на восставшего короля.

- Кохат? Это ты? – спросила Диккона дрожащим от страха голосом.

Чудовищное существо повернуло голову на предательницу-жену. С отвратительным хрустом поднялась костлявая рука. Пальцы были скрючены так, словно держали какой-то невидимый предмет. Раздался высокий свист.

Дариус развернулся и бросился бежать.

- Кохат? – повторила застывшая на месте Диккона.

Свист теперь стал очень низким, словно его источник приблизился. Дариус снял магическую печать с двери и выскочил наружу.

- Ко…

Ужасный вой заглушил слова королевы. В комнату вплыл тёмный предмет, паря на высоте полутора метров над полом, словно оседлав стену этого воя. Тиурену хватило одного взгляда на его продолговатую форму и тёмно-зелёный цвет, чтобы узнать его.

- Тёмный Глаз Гавинааса! – вскрикнул он, пытаясь подняться на ноги.

Они с Кохатом давно повергли Гавинааса – тогда злобный волшебник угрожал северным окраинам Вантира армией бесформенных монстров. Друзья закрыли талисман колдуна в хранилище глубоко под дворцом. Но теперь он здесь.

Артефакт долетел до протянутой руки Кохата, так крепко схватившей его, что бард даже услышал громкий скрип. Только тогда его разум понял, что всепроникающий вой прекратился. В первый раз череп мёртвого короля повернул чёрные пустые глазницы к нему.

- Нет, - поправил Кохат голосом, словно раздающимся откуда-то издалека, очень издалека. – Тёмный Глаз Кохата.

Осознание захлестнуло Тиурена, заставив отшатнуться с коротким вздохом.

- Это всё из-за Тёмного Глаза?

- Нет, - сказал Кохат, и снова каждое движение челюсти вызывало скрип и скрежет. – Тёмный Глаз лишь позволил мне сделать то, что я должен был, - король вновь повернулся к Дикконе, двигаясь с пугающей плавностью. Его свободная рука указала костяным перстом на женщину. – Всё из-за неё.

Диккона закричала.

- Тёмный Глаз дал мне силу, - продолжал мертвец, -  но первопричины – и мотивы – только лишь мои. Посмотри на меня и запомни. После причинённого мне сегодня зла, то, что я делаю – я делаю добровольно.

Королева судорожными жестами начала творить заклинание.

- Что ж, дорогая, - произнёс Кохат, чей жуткий череп теперь пялился на убийцу. – Ты хотела магическую силу. Ты желала видеть мага в качестве своего короля и любовника. Так позволь же тебе показать мою силу, - с этими словами он отпустил Тёмный Глаз, медленно подлетевший ко лбу и прикрепившийся к нему неестественным третьим глазом.

Костяные руки вознеслись вверх. Кохат читал собственное заклятье.

Тиурен не владел волшебством, но чары мёртвого короля показались ему крошащей всё на своём пути горной каменной лавиной, несущейся по склону – по сравнению с жалким камешком, неумело брошенным Дикконой. Её заклинание потерялось в магической мощи, призванной Кохатом и его Тёмным Глазом.

Пол под людьми задрожал. Грохот всё возрастал, как и температура. Бард больше не мог здесь оставаться. Страх – не за себя, но рождённый видом того, что стало с его другом – выбросил его из двери и заставил бежать вглубь зала. Крики Дикконы ещё долго раздавались в его ушах.

Весь дворец трясся. На лестнице бард столкнулся с кучкой стражников, поднимавшихся вверх с полными паники лицами.

- Нет, - остановил Тиурен, затрясши головой. – Вы ничем не сможете помочь. Бегите.

- Но король! Королева! Мы должны… - начал один, проталкиваясь мимо. Он говорил о Кохате, не Дариусе, понял Тиурен.

- Делай, что хочешь. Твоя жизнь в твоих руках – но больше у тебя нет короля, и, скорее всего, королевы тоже.

- Боги! – вскрикнул другой страж. – Что произошло?

- Нет времени, - бард изо всех сил старался говорить спокойно и ровно. – Спасайтесь.

Не оборачиваясь посмотреть, что решили эти доблестные, верные воины, он помчался вниз по ступеням.

Когда он достиг низа, тряска усилилась. Температура продолжала повышаться, пока он пытался добраться до входного зала, дверей и пути наружу.

Что-то схватило его за руку и потянуло назад. Это был запыхавшийся Дариус, всё ещё с кинжалом в руке.

- Скажи мне, - прорычал он, - что происходит?

Нож взметнулся к горлу барда.

Тиурен достаточно натерпелся угроз и требований от этого слизняка. Сместив свой вес к волшебнику, он выбил того из равновесия и вцепился в держащую оружие руку, отводя в сторону.

Дариус отреагировал молниеносно. Страх придал сил его мышцам, и он вывернул нож обратно на барда.

Тиурен всем телом кинулся на мага. Они оба свалились на пол – и в этот момент некоторые из потолочных опор поддались натиску землетрясения, и куски штукатурки и дерева посыпались вниз, разбиваясь на осколки вокруг борющихся мужчин. Как только они ударились об землю, Тиурен убедился, что лезвие нашло последнее пристанище - в груди Дариуса.

Бард перекатился и поднялся на ноги. Пол разверзся перед ногами, и из расширяющейся трещины повалил пар и пахнущий серой воздух. Грохот и треск, каких он никогда раньше не слышал, подсказали ему, что верхние этажи дворца рухнули.

К тому времени, как он добежал до дверей, Тиурен уже задыхался из-за застлавших воздух клубов пара и дыма.  Он вырвался наружу, во внутренний двор. Повсюду валялись засыпанные обломками тела, раздавленные – насколько Тиурен мог сказать – частями южной наблюдательной башни. Провал в куртине – всё, что обозначало место, где она раньше находилась. Бард ужаснулся, видя, как много друзей лежало среди погибших. Даже благородная Беанта пала жертвой разрушенной башни.

Убийственный гнев Кохата не видел никаких различий; месть мёртвого короля не знала границ.

Дрожь земли продолжалась; огненные вспышки прорывались из бесчисленных провалов, открывающихся вокруг барда. Он ничего не мог поделать – он даже не видел никого, кто мог бы помочь выбраться. Поняв, что времени на то, чтобы добраться до конюшен, не осталось (если они вообще ещё стояли), Тиурен побежал к дыре в стене, а громоподобный грохот и рёв выплёскивающегося расплавленного камня преследовали его. Крепость поглощал огонь из недр самого Фаэруна.

Тиурен бежал через холмы, пока не перестал слышать отдалённые раскаты и чувствовать вибрацию земли и обжигающую жару. Вдалеке, красноватое, адское зарево отмечало место, где раньше стоял дворец. Бард свалился от усталости.

Недели спустя, Тиурен стоял