Шрифт:
Закладка:
– Нет, – последовал спокойный ответ. – Не ценят в наше время гениальных умов. Потому приходится прибегать к дешёвым маркетинговым ходам. Вот, к примеру. Взять хотя бы Сталина. Что вспоминается? Усы и трубка. У Черчилля – сигара. И так далее. У всех великих людей была в образе некая ключевая деталь. Трубка моему владетелю подойдёт.
– И кстати, – встрял Горочка, – есть хочешь? Мамаша Марго еды передала.
* * *
– Гордончик, ты уже встал? Я кофеёчек сварила.
Писатель Гордон Маслёнов, автор десяти детективных романов и множества рассказов, скривился и спустил ноги с кровати. В голую лодыжку тут же впились мелкие когти и зубы, Гордон вскрикнул и лягнулся: серый котёнок отскочил к стене.
Задолбала мать.
Стоит коту вырасти и чуть-чуть поумнеть, как она его вышвыривает и заводит очередную безмозглую мелочь. Гордон нащупал тапки. «Мелочь» тем временем прижала уши, встала на дыбы и попятилась к выходу, затем пулей вылетела из комнаты. В коридоре послышались шаркающие шаги.
– Гордончик?
– Встал я. Иду.
– Я тебе бутербродики к кофеёчку сделала. С буженинкой.
Задолбала. Квохчет, как курица, ни минуты покоя.
– Иду я.
Гордон натянул синий махровый халат, пригладил волосы на голове и поплёлся на кухню. По дороге остановился, вспомнил кое-что важное, вернулся в комнату, достал из сумки вчерашнюю покупку.
На кухне он вальяжно развалился на табурете, выложил на стол курительную трубку и принялся методично её набивать. Справившись, отхлебнул кофе и затянулся.
– Гордончик. Ты что это удумал? На кухне курить?
– Мать, уймись. Это – трубка. Предмет статусный и не терпящий суеты.
– Так что ж теперь – в хате дымить? – мать открыла форточку, дохнуло ноябрьским холодом. – И денег, наверное, стоит предмет твой.
Гордон раздражённо вздохнул.
– Мне имидж нужен, понимаешь? Чтобы пришёл я в издательство, и сразу все увидели – солидный человек.
– На кой тебе то издательство? Мы, вот, сами уже две книги твои напечатали.
– Ну и толку с того? Ты хоть кому-нибудь ещё продала мою книжку?
– Так кому ж я продам? – хлопнула мать глазами. – У меня ж все друзья – старики и старухи, а пенсии у них, сам знаешь, какие.
– У них есть дети с нормальными зарплатами, – отмахнулся Гордон. – Первую же у тебя покупали.
– Купил кое-кто… – мать обмякла и уставилась куда-то в угол.
– Ну-у? А теперь что? Не можешь объяснить, что продолжение вышло? Где всё на порядок круче, чем в первой книге? Первую они хоть прочитали, пенсионеры твои? Или у них уже мозги от старости расплавились?
– Гордончик…
– Что, Гордончик? Что, Гордончик? Если ты не в состоянии даже книгу продать, не мешай мне работать над имиджем. Они должны понять, что к ним пришёл гений. С первого взгляда, понимаешь? Они всяким бездарям гонорары платят, а я вынужден ночами тачки таскать. Это справедливо, по-твоему?
– Да что ж я могу сделать, – мать поджала губы, – я, вот, вчера Гастонычу говорю: купи книжку, хорошая. А он мне: а в этой тоже запятые как зря расставлены?
– Что-о-о-о? – Гордон едва трубку не выронил. – Он с ума спятил, дурак старый? Кому вообще нужны те запятые? Сюжет! Сюжет – главное. Он догадался, кто убийца? Он вообще хоть что-нибудь в замысле понял? Кретин. Запятые ему не нравятся. Да я ему все зубы пересчитаю, когда встречу.
Гордон вскочил, пнул в сердцах табурет и бросился вон из кухни.
– Гордончик… Кофе… – понёсся в спину скулёж.
Гордон закрылся в комнате и гневно вышагивал из угла в угол. Запятые им не нравятся. Что они вообще понимают? Для запятых корректоры существуют и редакторы, а дело гениев – скользить за полётом мысли. Творить. Писать о высоком. За-пя-тые… Он с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть на пол.
– Гордончик, у тебя всё хорошо? – мать скулила за дверью.
– Отстань от меня. Всё прекрасно!
Задолбала. Как же она задолбала. Гордон Маслёнов мечтал о времени, когда станет богатым и знаменитым. Однажды издательства выстроятся в очередь за его рукописями, однажды его труд оплатят по достоинству, и тогда он купит большой особняк, наймёт прислугу, чтобы готовила-убирала-стирала, и наконец сможет работать в тишине. В достойных гения условиях.
Котёнок, чёрт знает как просочившийся в комнату, взметнулся на настенный ковёр, оттуда плюхнулся на кровать и зарылся в подушки.
– Развела живности, дура старая! – зарычал Гордон.
За дверью красноречиво всхлипнули.
Гордон распахнул окно, высунулся и затянулся трубкой. Иногда он завидовал младшему брату. Свалил на съемную хату и не выслушивает каждый день этих сюсюканий с причитаниями. Он бы и сам ушёл, оцени хоть один издатель его талант. К слову, о брате…
Гордон резко выпрямился.
Как же он раньше об этом не подумал?
* * *
– Тяжела участь гениев! – Гигант Мысли развалился на диване, разметав полы серого плаща, Грегори и Горочке достались места на стульях. – Наша участь оставаться непонятыми и непризнанными. И раз уж ты, Грегори, теперь с нами, включайся в работу. Надо придумать, как доказать всему миру, что наш владетель – гений.
Грегори почесал междуусие и оглядел тараканов.
– Серьёзная задачка. Насколько я понял, Горочка – типичный маменькин сынок. А твоя функция…
– Внушать владетелю, что он – гений!
– Хм. Но это же не всегда полезно.
– Что-о? – серый таракан вскинулся на кровати. – Я – Гигант Мысли! Я – одна сплошная польза!
– Хорошо. Внушил ты владетелю, что – гений. И чего он в результате добился?
Гений Мысли поник, потеребил полу плаща.
– Добьёшься тут, когда вокруг одна серость. Только и знают, что критиковать и с советами дурацкими лезть!
– И что же советуют?
– Да ерунду всякую! Недостойную гения. Я её даже не слушаю.
– А может, стоило бы? Я понимаю, что ты Гигант Мысли и всякое такое, но вот я, к примеру, курительный таракан. По идее, я должен только и делать, что внушать владетелю желание курить. Но когда мой самый первый владетель слёг с сердечной хворью, я ушёл из его сознания.
– И бродишь теперь как неприкаянный по межсознанию! – хихикнул Горочка. – Очень умно.
– Видишь ли, если бы мой владетель умер от никотина, я бы всё равно без дома остался…
– Постой, постой, – Гигант Мысли подался вперёд, – да ты никак мне на дверь указать пытаешься?
– Что ты! Совсем нет. Я лишь хочу сказать, что иногда нашему брату надо чуть-чуть отойти в сторонку. Был у меня один знакомый таракан – он именно так и поступил, когда его владетель оказался в трудном положении.
– А теперь ты мне указываешь на плинтус?! –
