обхватывает мои запястья и легко их сжимает.

– Мы еще не закончили.

А потому я беру ее за руку, переплетая наши пальцы, и мы поворачиваемся к собравшимся. На лицах Елены и Эрис застыло настороженное выражение, будто они никак не могут поверить, что это произошло. Думаю, когда у нас будет больше времени, я еще наслушаюсь от них об этом. У Деметры совершенно бесстрастное выражение лица, но я уже видел, как она ставила своих противников на место с такой же безмятежной улыбкой. Аид смотрит сердитым взглядом, но, похоже, у него всегда сердитый взгляд. Персефона лучезарно улыбается, но от моего внимания не ускользает жестокая угроза в ее карих глазах.

Этот брак пробудит хаос.

Как ни странно, жду этого с нетерпением.

Гермес издает радостный возглас.

– Представляю вам мистера Эроса Амброзию и миссис Психею Димитриу.

Деметра встает и подходит к нам.

– Мои поздравления. – Она берет меня за руки, впиваясь ногтями в кожу, но выражение ее лица остается счастливым. – Добро пожаловать в семью.

Таков был план, но по моему телу невольно пробегает беспокойная дрожь. Теперь обратного пути нет. Остается только смириться с последствиями.

– Спасибо.

– Семейные обеды проходят по воскресеньям. Никаких исключений. Увидимся на следующей неделе. – Она быстро целует Психею в щеку. – Позже поговорим.

– Конечно. – Моя жена не выглядит потрясенной.

Жена.

Моя.

Я оборачиваю бушующее во мне чувство собственничества серебряными цепями и прячу поглубже. Сейчас не время и не место. Позади нас Гермес издает смешок, от которого волосы у меня на затылке встают дыбом.

– Что ж, вы это сделали. Афродита будет вне себя от злости. – Она подталкивает меня плечом, а потом обходит кругом и улыбается Психее. – Удачи тебе. Надеюсь, ты доживешь до первой годовщины. Я оставила вам подарок на кухне. Наслаждайтесь! – Она вприпрыжку удаляется по проходу, полная оживления и детской радости, хотя моя ровесница, если не старше.

Следующими подходят Персефона с Аидом, но он стоит в нескольких метрах позади и сверлит меня сердитым взглядом, пока Персефона обнимает сестру.

– Звони, если что-то понадобится. – Она переводит взгляд на меня. – Если тронешь мою сестру, свиньи моей матери станут меньшей из твоих забот.

Проводив их взглядом, я издаю смешок.

– У тебя прелестная семья.

– Тебе повезло, что Каллисто не приехала. Она бы, наверное, врезала тебе по голове первым попавшимся тупым предметом.

Я бросаю на нее взгляд.

– А все в Олимпе считают вас милыми девушками.

– Все в Олимпе видят то, что хотят видеть. – Психея прищуривается, когда подходят Елена и Эрис. – Наглядный пример.

У обеих женщин характерные черты семейства Касиос. Высокие скулы, носы с горбинкой, полные губы. У Елены более миниатюрное телосложение и волосы светло-каштанового цвета с красноватым отливом, но стоит взглянуть на этих двух женщин, и становится очевидно, что они родственницы. Эрис великолепна, но Елена… Елену невозможно описать словами. Она обладает такой безупречной красотой, какая ставит на колени целые города и отправляет армии на войну. Елена не подчеркивает ее, можно даже сказать, не относится к ней всерьез, но привлекает к себе всеобщее внимание всюду, где появляется.

Эрис поднимает темную бровь.

– Как говорится, поздравляю. Хотя, судя по примечательному отсутствию Афродиты, сдается мне, ваши шансы счастливо провести медовый месяц невелики. Она вмешается при первой же возможности и всегда ведет грязную игру. – Эрис злобно ухмыляется. – Сколько они, по-твоему, протянут, Елена?

Елена хлопает сестру по плечу и натянуто улыбается.

– Можешь хотя бы до завтра повременить с разговорами о страшном возмездии?

– В чем же тогда веселье? Наконец становится интересно.

Я открываю рот, но Психея меня опережает. Она прижимается ко мне и улыбается сестрам Касиос.

– Вы недооцениваете Эроса, если думаете, что Афродита может взять над ним верх.

Эрис собирается ответить, но Елена толкает ее локтем и бросает свирепый взгляд.

– Хватит. – Она одаривает Психею ясной улыбкой. – Мы пока не очень узнали друг друга, но я бы этого хотела. В следующую пятницу у меня вечеринка. Вы оба должны прийти.

– Вечеринка. – Я чувствую, как Психея напрягается, хотя этого не показывает. И все же, не сдержавшись, слегка сжимаю ее руку. – У меня сложилось впечатление, что вы под домашним арестом.

– И все же я стою здесь. – Улыбка Елены становится неприятной, янтарные глаза сверкают. – Мой брат немного перегибает палку с тех пор, как стал Зевсом. Пусть мы и родственники, но я не его собственность. Если хочу пригласить друзей немного повеселиться, то так и сделаю.

Эрис смеется, и ее смех сулит неприятности.

– Тем лучше, если его это разозлит.

– Не делай вид, что стала разумной! – Елена подталкивает сестру. – Он и тебе велел вести себя прилично, а ты вчера весь день выпивала с Дионисом.

– Мне нравится Дионис, – пожимает плечами Эрис. – Он умеет веселиться, не распускает руки, и у него самые сексуальные друзья. Беспроигрышный вариант.

Обычно мне нравится наблюдать, как они препираются, но я уже готов завершить эту часть мероприятия.

– Увидимся в следующую пятницу.

– Хорошо. – Елена берет Эрис под руку и тащит сестру к выходу.

Теперь остался только фотограф.

Психея улыбается ему, и напряжение, сковавшее ее тело, немного ослабевает. Она в своей стихии.

– Большое спасибо, что пришли. Я бы хотела сделать несколько постановочных снимков в дополнение к тем, что вы уже сделали.

– Разумеется, – улыбается он.

Я выпадаю из разговора, пока они обсуждают варианты. У них уходит десять минут, чтобы выбрать четыре варианта съемки, и еще полчаса, чтобы сделать фотографии, которыми оба остаются довольны. Он отрывает взгляд от камеры.

– Замечательно. Я могу отретушировать их и прислать вам к завтрашнему дню.

– Спасибо. – Я поглядываю в сторону выхода. Как быстро мне удастся увести отсюда свою жену?

Психея касается его руки.

– Нет ничего плохого, если вы захотите воспользоваться моментом в своих интересах, Клод. – Она наклоняется к нему с милой улыбкой. – Если планируете продать одну из фотографий, возьмите, пожалуйста ту, что у алтаря.

Он смущается.

– Я бы не стал… я не…

– Мы знаем, как устроен Олимп. – Она хлопает его по плечу. Прикосновение получается легким, но он покачивается на ногах, будто получил хук справа. – Просто позаботьтесь, чтобы это был именно этот снимок, иначе вы очень меня расстроите.

– Да, мэм, – шепотом отвечает он.

– А теперь можете идти.

Он почти выбегает из зала. Едва дождавшись, когда за ним закроется дверь, я разражаюсь смехом.

– Ты вселяешь ужас.

– Молчи.

– Правда. Как и злобная мать и жестокие сестры.

Психея бьет меня в плечо.

– Я не вселяю ужаса. И вообще кто бы говорил, когда твоя мать приказала меня убить.

Обнимаю ее за