Шрифт:
Закладка:
– Ты помнишь клятву изменяющих. Защищай этот мир.
– От чего?!
– От меня.
– Я не могу!
– Можешь. Говори, пока не стало слишком поздно, Аори.
Она рванулась, и еще раз, и еще раз. В голове не находились иные идеи.
– Все, достаточно, – на пальцах дракона заплясали лепестки измененного огня.
И никто, никто ничего не замечал. Горожане продолжали танцевать, пить, радоваться жизни, не представляя, как мало ее осталось.
– Я была только на одном допросе, – сдалась Аори. – В самом начале. Я не знаю ничего полезного, ну правда же!
– Он был жив?
– Да…
– Он что-то рассказал?
– Я не знаю!
– А как ты думаешь? – Мелинхар наклонился к ней. – Как ты думаешь, изменяющая, рассказал ли он что-то?
Неожиданно глаза дракона заметно округлились. Отпустив Аори, он схватился за затылок и развернулся одним мощным рывком, будто отпущенная пружина.
– Какого демона?!
Глаза на изумленном лице рыцаря ничем не уступали по форме драконьим. Кашлянув, он отбросил в сторону небольшую, но крепкую табуретку, которая прежде безотказно отправляла противников в глубокий нокаут.
Он и впрямь верил в свои обеты. Аори едва не заорала ему, чтобы бежал, спасался… Но от драконов не убежать.
– Я не позволю, чтобы в моем присутствии обижали дам! – патетически воскликнул рыцарь.
– Какой кодекс позволяет нападать со спины? – в голосе дракона звенела неприкрытая угроза.
– Я вызываю тебя лицом к лицу! Выходи наружу, трус, и сталь рассудит нас!
– Нет.
Рыцарь победно усмехнулся… и, изменившись в лице, схватился за горло обеими руками. Под кожей проступили сосуды, от крупных, лихорадочно пульсирующих, до самых мелких, слившихся в жуткую сеть.
Мелинхар не шевелился, лишь смотрел, как вьется вокруг тела белесая поземка и окрашивается красным, выедая кусочки плоти один за другим. Он пожелал, чтобы противник умирал долго, и так стало.
– Хватит! – закричала Аори. – Перестань!
– Я исполняю его желание. Последнее. Прояви уважение.
Горожане, наконец, заметили происходящее и с воплями бросились прочь. Теснясь в проходах, толкаясь, падая и продолжая путь на четвереньках. Двери грохнули о стены, и стекло в них осыпалось крошевом на мостовую.
Рыцарь упал на колени, и алые капли брызнули на столы, на пол, на платье, на лицо. Аори медленно, как завороженная, провела по щеке ладонью и посмотрела на нее.
Бурые разводы и металлический привкус на губах. Снова… снова чужая жизнь, отданная вместо ее. Почему так происходит? Что сделать, чтобы это прекратилось?
Выхватив кинжал из петель на поясе, Аори коротко ударила, всадив его в спину дракона по самую рукоять. Рубин вспыхнул и угас, отправляя на Грань заточенную душу и всех, кого она встретит по пути.
Рыцарь безжизненным кулем рухнул на пол, а Мелинхар, передернув плечами, закинул руку за спину и легко вытащил кинжал. Подбросив оружие на ладони, он протянул его рукоятью вперед.
– Мир зашевелился. Чувствуешь? Ты знаешь, что теперь случится, изменяющая.
В глазах закипали злые слезы, но Аори бесстрашно встретила взгляд дракона.
– Убей меня, и закончим с этим!
– Ты ничем не навредила и будешь жить, – ответил он на языке Теней, и не существовало намека прозрачнее. – Жить так, как мне нужно. Остальные – нет.
– А чем он навредил? Чем?!
– Он нарушил течение событий. Он изменил то, что должна была сделать ты.
Выхватив из кинжал, Аори со второй попытки загнала его в петли и ударила Мелинхара в грудь кулаком.
– Если я узнаю, как забрать твою жизнь, я это сделаю!
– Чем активнее будешь искать, тем больше заберешь своей собственной. Постарайся соблюдать баланс.
Он не издевался. Он даже не издевался. Лишь смотрел на нее льдистым взглядом, пока Аори не почувствовала, как в другой реальности поднимает голову серебряный дракон.
– Нет!!!
Первыми вспыхнули приколоченные к стенам страницы. Скрутились в трубочки, и веселое жаркое пламя, как живое, спрыгнуло с них и поползло по доскам огненными змеями. Вверх, к потолку, к шестирожковым люстрам. Вниз, к заставленным брошенной едой столам и опрокинутым стульям.
Пламя проточило в стенах дорожки, и они, как реки в половодье, стремительно наливались чернотой, наливались до тех пор, пока не сплелись вместе, превращая дерево в уголь. Магический огонь почти не давал дыма, и пожирал все, до чего дотягивался, практически беззвучно.
Но в ушах звенело. От бьющего набатом пульса, от собственного бессилия.
Дракону не нужны руки, чтобы удерживать добычу. Ты не сможешь помешать ему, не сможешь вызвать изменение, не сможешь даже броситься прочь, туда, где то ли послышался, то от почудился истошный крик. Но тебя пламя обойдет стороной, не опаляя ни волоска потому, что так хочет дракон. Потому, что кто-то заплатил за его желание своей жизнью и своей смертью.
Мелинхар поднял руки, помогая огню расти. Два шага, один, один, поворот, и наполненные яростным сиянием серебряные глаза снова встретились взглядом с желтыми.
Дракон кивнул без тени улыбки, и изменение волной ударило вверх. С потолка обвалился огромный кусок с люстрой посередине, и разлетелся вдребезги в шаге от Мелинхара.
– Пойдем, – спокойно позвал он.
Окна полопались, одно за другим, и дракону оставалось лишь немного расчистить проход. Аори выбралась следом, как послушная кукла на тонких ниточках.
Пламя торжественно заревело, превратившись в обычное, и, вырвавшись на свободу, принялось яростно лизать камень стен. Вечер снова превратился в день.
Остановившись, Мелинхар взял Аори за плечо, и развернул лицом к пожару.
– Слышишь? Никто не кричит. Все закончилось.
– Будь ты проклят, – прошептала она.
– Хотя, посмотри наверх, – посоветовал Мелинхар. – Я неправ. Еще не все.
Больше всего ей хотелось провести всю оставшуюся жизнь, уткнувшись носом в землю. И не видеть, не знать.
Аори подняла взгляд.
Окна, горевшие раньше теплым светом, теперь затопила тьма. Но отблесков пожара хватило, чтобы Аори различила детскую рожицу, нос, прижатый к стеклу, пушистые волосы, стянутые на ночь широкой разноцветной лентой. Огонь еще не прогрыз перекрытия, и в глазах девчушки жило любопытство, а не испуг.
– Пожалуйста… Не надо! Пощади ее!
– Нет, Аори. Судьба этого кусочка мира уже сложилась.
Мелинхар поднял руку, и еще одна огненная змея принялась вить кольца на крыше прямо перед окном.
Рожица открыла рот в беззвучном крике. К стеклу прижалась маленькая ладошка с болезненно растопыренными пальчиками. Девочка била ей по прозрачной преграде, и в какой-то момент взгляд Аори встретился со взглядом черных, как угольки, глаз.
Ладонь соскользнула, и девочка исчезла в клубах заполнившего комнату дыма. И на несколько мгновений он обрисовал отпечаток детской ладони на стекле.
Потом окно лопнуло.
– Отпусти! Отпусти!!! Если это моя вина, почему я не могу
