тяжко: немцы закрепились на невысоком крутом холмике на той стороне парка, метрах в трёхстах от корпуса, и из двух крупнокалиберных пулемётов поливали наших. Стены ещё не были пробиты, всё же полтора метра старинной кирпичной кладки, но обороняться было тяжко.

— Ну-ка, ребята, берите самовары. — Ирина кивнула на лежащие в коридоре пару батальонных миномётов — Пошли, посмотрим, как там на крыше.

На чердаке было совсем плохо, в том смысле, что, чердака-то и не было. Почти вся стропильная система и вся кровля были снесены взрывной волной, так что крыша оказалась открытой для вражеских наблюдателей на холме. Укрыться было негде. Даже высовываться было опасно. Спуститься во двор? Стрелять из миномёта со двора тоже невозможно, поскольку он открыт для обстрела, с другой стороны.

— Нехорошо. — глубокомысленно проворчала Ирина, снимая пилотку и слегка высовываясь из люка — Тут вас вражина увидит и тут же обидит.

Ефрейтор рядом утвердительно угукнул.

— Сделаем так: вы сейчас разломаете потолочное перекрытие вокруг люка, вот вам будет возможность стрелять прямо с лестничной клетки.

— Ага! Хорошо придумали! А...

— Будет мал сектор обстрела, значит, сделаете дыру пошире. Может, и в два ствола постреляете, место вроде хватит.

— Дак, лестничный марш провалится! — вякнул кто-то из бойцов.

— Не неси херню! — урезонил его ефрейтор — Тащи сюда ломы, будем оборудовать позицию. Там внизу, на пожарном щите имеются. Да поживее ты, анчутка[9]!

Так в суете прошло ещё два или три часа, потом стало намного легче: стали возвращаться восстановленные бойцы, а потом и командиры.

— Товарищ военврач, разрешите принять управление боем? — по-уставному вытянулся перед Ириной капитан, начальник штаба батальона Осназа.

— Да, уж, сделайте милость! — отозвалась Ирина, а сама внимательно присмотрелась: не насмехается ли капитан?

Нет, капитан был предельно серьёзен. Он выслушал доклады подчинённых, одобрил все приказы Ирины. Профессионала видно по делам: капитан видел бой, как в целом, так и в деталях, каждый из эпизодов.

— Всё-таки здорово Вы, товарищ военврач, подловили фрицевских командиров на вышке! Теперь и биться несравненно легче — у них, конечно, восстановилось централизованное управление, но чувствуется, что неприятельской бригадой управляет не полковник и даже не майор, а кто-то из ротных. Максимум гауптман без высшего военного образования. Умелый, сволочь, талантливый, да вот школы у него нет. Это заметно, за счёт этого и вывернемся.

— Ваш старшина их там прищучил. — отказалась от похвалы Ирина.

— Верно. Сделал старшина, а команду отдала военврач. — спокойно отмёл возражения капитан — Кто приказал подавить огневые точки с позиции, которая не приходила в голову военным профессионалам? Военврач. Кто виноват в том, что немцы прорвались на текущие позиции? Правильно: комбат и я. Кто переломил бой в нашу пользу? Правильно: военврач Стрельникова. Кто в конце концов выиграет бой? Удивитесь, но уже двое: военврачи Стрельникова и Смирнова.

— Почему мы?

— По той причине, что лично Вы удержали оборонительный периметр, когда немцы выбили всех старших командиров батальона, и готовились рассечь нас на отдельные очаги. Им не удалось. А теперь, когда военврач Смирнова вернула в строй командиров, исход боя совершенно очевиден. В любом случае мы выстоим

Прошли ещё пара часов стрельбы и осторожного перемещения от одной дырки до другой, и наконец, всё кончилось.

Послышался рёв моторов, лязг гусениц, и от недалёкой лесопосадки показались танки, выстроившиеся в атакующую цепь. Тяжёлые машины преодолели две трети пути до госпиталя и с брони посыпались пехотинцы — это, наконец, пришла помощь.

По взлётной полосе побежал, яростно ревя всеми четырьмя моторами, самолёт со странным шасси: у него всё пузо было в колёсиках. Но наши отреагировали быстро и правильно: перед самолётом заплясали взрывы снарядов танковых пушек, и аэроплан встал, криво раскорячившись поперёк полосы.

Вот так. И сам не удрал, и другим перекрыл дорогу: следом остановились два малютки Шторьха. К самолётам тут же отправились два танка и несколько грузовиков с пехотой: ясно, что удрать попытались оставшиеся офицеры, они в плену будут смотреться куда лучше. Да и ценных сведений у них куда больше чем у рядовых десантников.

Стрельба мгновенно затихла, немецкие парашютисты стали выходить на открытое место и складывать оружие. Задачу, поставленную им, выполнить оказалось невозможно, сопротивление бесполезно, командиры попали в плен, вот десантники и сохраняли себе жизнь.

Глава 12

Госпиталь в тот же день перевели на сорок километров восточнее, тоже в отдельно стоящее бывшее поместье с хорошим ровным полем рядом — для того чтобы оборудовать аэродром. Повреждённое и испорченное имущество им немедленно возместили, а аппаратура из будущего, по счастью, не пострадала.

Первую партию раненых приняли уже поздним вечером, вернее, уже ночью, и к утру обработали их. В общем, всё пошло обычным порядком, разве что зенитных огневых точек вокруг госпиталя появилось просто несметное количество.

А вскоре Ирина придумала как размножать микрохирурги и другие приборы.

Случилось это довольно неожиданно. В одну из ночей, после тяжелейшей смены — сегодня удалось обработать больше количество раненых — больше ста человек, Ирине не спалось. Так бывает от усталости и переутомления. Ведь как бы было хорошо, если бы было достаточное количество этих маленьких и жизненно необходимых приборов. А тут, мало того, что приборов не хватает, так ещё и пришлось восемь единиц поставить на отдых и подзарядку. Этой ночью Ирина занялась этим делом, заодно решив модифицировать процесс.

Несколько дней назад Ирина попросила командира авиагруппы привезти ей несколько канистр морской воды, и сегодня её просьба была удовлетворена. Воду доставили из Баренцева и Чёрного морей. Ирина аккуратно разлила морскую воду по глубоким кюветам[10], разложила в каждую из них по прибору, нуждающемуся в подзарядке, и зачем-то, вероятно по наитию, установила связь с ними. Почти все приборы просто проинформировали её о текущем состоянии, а три из них, кроме стандартного извещения, выдали сигнал, который можно было истолковать так: «Если есть желание, можно включить процесс отпочкования нового прибора». Естественно, Ирина дала команду на отпочкование, и процесс пошел. Она тут же бросилась к сейфу, взяла пенсне-микроскоп, и уселась возле трёх кювет, в которых лежали два микрохирурга и один стимулятор мозговой деятельности. В микроскоп отчётливо было видно, как клетка за клеткой на боку прибора накапливаются материалы копии. Потом свершился качественный скачок: копия обрела собственную форму и стала наращивать массу, покамест ничтожно маленькую. Наконец копия отделилась от материнского прибора.

Там, у кювет, Ирину и нашли Лариса и начальник