– Я собираюсь тебя обнять, – предупредила Лилиана.

И заключила Хеннесси в объятия.

Девушку окутало невероятным ощущением тепла. Она застыла с широко раскрытыми глазами и повисшей на ее шее Лилианой, смотря поверх обломков здания.

– Никаких следов его присутствия, – сказала Фарух-Лейн, подчеркнув слово его, от чего становилось понятно, что она имеет в виду Натана, а не Брайда. – Но орудие, безусловно, его рук дело. А значит, все наши усилия оказались напрасными.

Лилиана отпустила Хеннесси.

– Я так не считаю.

– Но это так, – сказала Фарух-Лейн. – Только задумайся. Похоже, у него есть запас снов. А если есть у него, то и у любого другого сновидца может быть припасено достаточно грез. Возможно, вечный огонь уже горит в банке в Топике или в шахте Западной Вирджинии, просто мы об этом не знаем. Все, что мы предотвратили, – появление новых грез. Так или иначе, но я не смогла остановить единственного человека, которого, как мне казалось, я точно остановила. А теперь взгляните.

Все обратили взоры к руинам. Пару минут женщины молча разглядывали обломки, каждая наедине со своими мыслями по поводу зрелища перед ними. Вдруг Хеннесси резко втянула воздух.

– Ох, черт, – сказала она, ее взгляд был прикован к чему-то на противоположной от обломков стороне.

Лилиана и Фарух-Лейн проследили за ее взглядом и увидели автомобиль. То, что осталось от автомобиля. Его все еще можно было опознать, даже с выбитыми стеклами и проломленными обломками здания крышей и дверями.

– На что ты показываешь? – спросила Лилиана.

Хеннесси ответила:

– На машину ублюдка Диклана Линча.

25

Поначалу Диклан терпеть не мог Мэтью.

С тех пор как Ронан в детстве приснил младенца, Аврора Линч изо всех сил старалась убедить Диклана полюбить своего нового младшего брата. Сперва она взывала к его любопытству, потом к состраданию, затем к чувству долга. Разве тебе не интересно посмотреть, каким он вырастет? Неужели ты не замечаешь, как он улыбается тебе и ждет, чтобы ты улыбнулся в ответ? Тебе не кажется, что он заслуживает такого умного старшего брата, как ты?

Нет, Диклану не казалось.

Мэтью был ошибкой: сном, которому удалось выскользнуть из головы Ронана, несмотря на все усилия Диклана предотвратить это.

К тому же Мэтью оказался узурпатором, братом, мечтающим стать для Ронана гораздо лучшим товарищем, чем Диклан.

Нет, Диклан не собирался его любить.

Самое обидное, что все вокруг уже были от него без ума.

Мэтью, присненный для любви и объятий, неизменно получал любовь и ласку со всех сторон. Он был беспредельно счастлив. Даже когда Диклан отказывался с ним играть, улыбаться ему в ответ или обнимать его, малыш просто невозмутимо шел своей дорогой.

Никакие уговоры Авроры не помогли переубедить Диклана проявить к ребенку хотя бы каплю тепла, а не просто терпеть его присутствие. Аврора и сама была грезой, которой его попросили подыграть. И он не собирался подыгрывать еще одному сну.

Спустя несколько лет после того, как у них появился Мэтью, семья Линчей отправилась в путешествие в Нью-Йорк (штат, а не город). Они часто совершали такую поездку, обычно чтобы повидаться с людьми, которых мальчикам было велено называть тетей и дядей (сейчас Диклан понимал, что они таковыми не являлись). Как правило, эти визиты совмещались с рабочими делами Ниалла, но в этот раз они прибыли на ежегодный конкурс и фестиваль ирландской музыки. Все трое мальчиков с разной степенью увлеченности освоили музыкальный инструмент, поэтому для них это стало отличным поводом выбраться из дома и показать свое мастерство. Кроме того, это было, пожалуй, единственное место, куда они с семьей приезжали надолго; Ронан часто начинал болеть, если они отправлялись куда-то еще, и поэтому им приходилось прерывать поездку и возвращаться домой. (Уже будучи взрослым, Диклан задавался вопросом, не ночная ли грязь становилась тому причиной.)

Шумные павильоны фестиваля переполняли толпы людей. Резвились гармони. Визжали скрипки. Лаяли трубы. Хныкали мандолины. Мимо проносились танцовщицы с завитыми в кудри локонами; мамаши с охапками кудрявых париков спешили следом.

Ниалл и Ронан торопились вперед, рассекая толпу. Сын оттеснял людей с пути своим футляром с инструментом, на что Ниалл лишь весело шутил и извинялся. Диклан и Аврора шли позади, а Мэтью между ними. Толпа становилась все гуще, и Мэтью потянулся к руке Диклана.

Все случилось именно так. С одной стороны шла Аврора, с другой – Диклан. Мэтью мог выбрать любого, но он протянул руку Диклану. Малыш не просил у брата защиты; он не сомневался, что и так ее получит.

Диклан опустил взгляд на Мэтью. Мэтью улыбнулся.

И в этот момент он понял, что Мэтью не похож ни на кого из Линчей. Всех членов их семьи связывали тайны, прошлое и жизни, проведенные под масками. Пусть Мэтью всего лишь сон, но в нем не было ни грамма притворства. Мэтью был искренним.

Диклан взял его ладошку и крепко сжал.

– Я думаю, Мэтью мертв, – сказал Диклан. – Похоже, дела обстоят именно так.

Оранжево-черная ночь уже давно опустилась на город, настало время, принадлежащее Джордан. Проведя день в разъездах с места на место в погоне за ответами, совершив и приняв бессчетное количество звонков, Диклан попросил высадить его у полицейского участка, решив дожидаться новостей здесь. Джордан хотела остаться с ним, но была вынуждена вернуться в студию и рисовать, чтобы не уснуть к моменту, когда появится информация. И вот он наконец вернулся в студию. Они могли бы с большим комфортом поговорить в его квартире, но Джордан понимала, почему он здесь. Дома его обычно поджидал Мэтью, но сегодня мальчика там не было.

Джордан сказала:

– Ты не знаешь наверняка. Твоя машина стояла на парковке. Только и всего.

Вздохнув, Диклан открыл электронную почту и передал ей телефон. Пока Джордан читала письмо, он снял пальто и накинул его на один из пустых мольбертов. Он повесил его очень аккуратно. Разгладил несуществующие складки, ткань пальто была не из тех, что мнутся. Он повесил его осторожно, чтобы не повалить мольберт, который был не из тех, что легко опрокидываются.

– Значит, камера наблюдения в соседнем квартале засняла, как человек, похожий на Мэтью, входит в здание, – произнесла Джордан. – Но даже если это был он, не факт, что он все еще там оставался.

Диклан открыл свою сумку и вытащил сверток ткани, который тут же начал распрямляться.

– Спасатели нашли это под