Я схватилась рукой за ноющую голову, в нос ударил острый запах трав, который быстро привел меня в чувства. Мне пришлось широко распахнуть глаза, чтобы сфокусировать взгляд.

Моя кровать. Моя комната. Постойте, оно возвращалось за мной… Пробуждение. Саба, рассыпающаяся, как глина.

Боже мой. Гиена.

Я вскочила на ноги, и колени тут же подогнулись подо мной – мне пришлось ухватиться за кровать обеими руками. Маленькое красное пятнышко начало расплываться по забинтованной руке: я смотрела на него, но при этом ничего не чувствовала.

– Андромеда, – проговорила Эмма, помогая мне сесть. Она похлопала меня по щекам, наверняка высматривая на моем лице признаки вменяемости. – Ты в порядке?

Я даже не помнила, что смогла выбраться из той кладовки. Хотя с другой стороны… Видела перед собой свои порезанные пальцы, которые теперь были поочередно забинтованы и перевязаны. Я почти не чувствовала их. Меня одолевала сонливость. Должно быть, последствия снотворного или обезболивающего. Но я не давала на это согласия – от этой мысли во мне вскипело раздражение.

Саба, догадалась я. Весьма любезно с ее стороны, учитывая то, как я поступила с ней. Несмотря на это, вчера она спасла мне жизнь. Или же, напротив, не дала спасти…

– Господи, – выдохнула я. – Том.

– Да, Том, – кивнула Эмма. Ее радостная улыбка тут же сменилась слезами. – Пожалуйста, Андромеда, помоги мне его найти. Я думаю, он пропал.

– Пропал… – На меня нахлынули воспоминания. И то, которое касалось Тома, прошибло меня насквозь, вызвав дрожь. Образ его искалеченного тела, распростертого на полу, взгляд устремленных в пустоту глаз отпечатался в моем сознании. Нет, он вовсе не пропал. И если Саба не убрала его тело, как стерла все следы нашей вчерашней борьбы, то я знала, в какой комнате его искать.

Я медленно поднялась с постели, Эмма не отходила от меня ни на шаг. На мне была вчерашняя одежда – я решила, что вполне сойдет и так. Вспомнив про нож, я быстрым взглядом поискала его на полу, пока не обнаружила аккуратно лежащим на приставном столике, будто вчера его и не использовали вовсе. Осторожно, чтобы не перетрудить левую руку, я пристегнула нож к поясу, даже не пытаясь его скрыть.

Затем посмотрела на Эмму, но не смогла выдавить из себя улыбку.

– Давайте найдем его.

Эмма взяла меня под руку, и мы вместе стали спускаться с лестницы. Несмотря на то что голова по-прежнему раскалывалась, движение помогало телу прийти в форму, словно выводило из организма остатки лекарства. К тому времени, как мы достигли последней ступени, мне уже хватало сил сжать ее плечо.

– Предлагаю разделиться, – сказала я, и ее глаза в ужасе расширились. – Иначе поиски займут долгие часы.

– Этот дом пугает меня, – простонала она.

Как ей объяснить, что сцена, которую она увидит, если пойдет со мной, испугает ее еще больше?

– По пути открывайте окна, пусть в них светит солнце, так вам станет лучше, – заверила я. – Через полчаса встретимся на этом же месте.

Она кивнула и поспешила в том направлении, где, как я знала, ничего не найдет. Я же отправилась в противоположную сторону – туда, где все произошло.

Сегодня комната выглядела иначе. Я попыталась вспомнить, какой она была вчера и во все предыдущие дни. Все верно, большой гобелен упал со стены и теперь лежал посреди пола. Нет… не упал. Он был расстелен наподобие ковра.

Плечом и здоровой рукой я сдвинула небольшой столик вбок, сошла с гобелена, откинула его в сторону. И тут же отпрянула.

Том лежал там же, где я оставила его, хотя и не совсем. Его тело наполовину утопало в полу, как в неглубоком бассейне: на поверхности виднелись лишь бедро, рука и лицо. Только вместо воды его заполняли твердый камень и потрескавшееся дерево, а тело мужчины походило на окаменевшее ископаемое. Кожа посерела после смерти или окоченения, на лице застыл пустой взгляд, устремленный к Богу.

Я быстро накрыла Тома обратно, восстановив тайник, а потом еще некоторое время не могла пошевелиться. Гобелен сняли со стены и положили на пол явно с целью скрыть свидетельства того, что натворил Сглаз.

Я встала и выбежала в коридор – от слишком быстрого движения у меня закружилась голова, но сейчас это волновало меня меньше всего. Случайное расположение стола и ковра посреди коридора больше не казалось таковым. На деле маленький деревянный столик оказался тяжелее, чем на вид: я сдвинула его плечом и откинула ногой ковер. На меня глядело потрясенное окаменевшее лицо Эдварда… мужчины, чьи добрые глаза встречали меня в первый вечер и который без сомнения исчез во время первого Пробуждения.

Я снова набросила на него ковер, а затем, подбежав к стене, сдвинула гобелен. Ничего. Я носилась по коридору и отодвигала от стены каждый предмет интерьера, который попадался мне на глаза, пока не схватила какую-то корзину, которая, как мне показалось, висела слишком низко, и не обнаружила за ней руку: она тянулась ко мне, словно умоляя о помощи.

Охваченная дрожью, я застыла на месте.

В каком-то смысле Эмма была права. Дом удерживал свои жертвы в заложниках. Хотя что-то мне подсказывало, что после уничтожения Сглаза счастливого воссоединения не случится. Дом их поглощал. Высасывал трупы досуха, а после, о боже, извергал их кровь? От этой мысли мне сделалось дурно, я посмотрела в другой конец коридора.

– Магнус?

В коридоре стояла тишина, и мой голос даже без крика прозвучал чересчур громко. Звуков квалесина слышно не было, поэтому я прямиком направилась в библиотеку. Магнус сидел в своем обычном кресле и рисовал. На миг он прервался, чтобы метнуть в портрет отца дротик. Тот уверенно вошел в холст, присоединившись к скоплению других дротиков чуть ниже пояса мужчины.

– Кастрируешь своего отца? – поинтересовалась я.

– Идеальная утренняя терапия. – Магнус захлопнул альбом и, положив его на колени, все свое внимание обратил на меня. Он улыбался и, по всей видимости, не имел ни малейшего представления о том, что случилось прошлой ночью. В другой день я была бы только рада такой реакции, но сейчас мне требовалось поделиться своими ужасными открытиями.

– Андромеда, ты проспала, – сказал он, осуждающе погрозив мне карандашом. – Честно говоря, я и не знал, что такое возможно.

Боже, он был таким милым: смотрел на меня, вскинув в очаровательном любопытстве свои густые брови. Видеть его таким было необычайно приятно.

– Это все лекарства, – ответила я, сев рядом с ним. Он тут же потянулся ко мне и взял за руку. В ответ я чересчур крепко сжала его ладонь. Я должна была переживать из-за его лжи, но мне было все равно. Сейчас существовали более серьезные причины для беспокойства. – Мне нужно с тобой поговорить.

При виде моей забинтованной руки его глаза округлились.

– Господи. Что случилось?

Я ответила с глубоким вздохом: