На следующий день я, улучив момент пока Клыков общался со своими подчиненными в клинике, тихо поинтересовалась у Надежды, когда мой курс лечения закончится.

– Еще две процедуры, и вы будете полностью здоровы, – отчиталась девушка, проверяя какие-то показатели.

Я быстренько все посчитала. Нужно сегодня же позвонить Вере и сообщить о своем решении. Надеюсь, что ее слова не были пустой болтовней и она меня поддержит. А другого мне и не надо.

– Чем ты сегодня хочешь заняться? – Леонид вернулся ровно тогда, когда Надежда уже убрала от меня капельницу.

– Не знаю. Какие будут предложения? – Поинтересовалась я с легкой улыбкой.

Не знаю почему, но Клыков напрягся еще больше.

– Можно съездить на горячие источники. Они тебе не повредят. Тем более, я узнал, что сегодня из лечебницы туда никого не повезут.

– Отлично, – обрадовалась я.

Через полчаса я уже ехала в машине Лёни и обозревала ближайший лес. Не горы, конечно, но тоже красиво. И этот белый снег… Сегодня он крупными снежинками неспешно падал с неба. Как же я буду по этому всему скучать. И почему я думала, что здесь мне будет невыносимо скучно?

Клыков подвел машину прямо к гроту, от которого шел густой пар. Все деревья вокруг были в толстом слое изморози. Белые ветки так и тянуло к земле. Даже стоящие поодаль елки выглядели какими-то волшебными.

– Идем!

Леонид поманил меня к гроту, где был оборудован деревянный навес, от которого тоже шел пар. И вообще, едва я ступила на деревянный настил, я поняла, что сейчас просто сварюсь в зимней одежде. Хорошо, что вешалки были оборудованы здесь же. Оставалось только сбросить с себя одежду и нырнуть в парующую воду.

Мне тут же пришла в голову гениальная идея. Разделась полностью. А что? У меня здесь всего два дня осталось, потом я уеду. Вода оказалась горячей, но не на столько, чтобы получить тепловой удар. Я залезла полностью и решительно расслабилась, прикрыв глаза. Вода ласково обволакивала меня и как будто немного щекотала кожу маленькими пузырьками, поднимающимися со дна. Я так сосредоточилась на этом ощущении, что даже не сразу поняла, что Леонид так и одетый стоит на настиле. Я повернулась к нему и нахмурилась.

– Ты так там и будешь стоять? – Вопросила.

Он совершенно по-собачьи тряхнул своими колючими на вид волосами и принялся медленно раздеваться. Я, завороженная этим действом, даже рот открыла. Вот это грация. В моем гимнастическом кружке такому языку тела все бы позавидовали. С меня требовали именно такой грациозности, а получалась всегда ослиха на льду.

Мужчина, наконец, разделся до трусов и вошел в воду. Однако, ко мне приближаться не спешил. Пришлось самой подплыть и повиснуть на нем. Лёня поддержал меня за спину, но какие-то шаги делать не спешил.

– Что ты делаешь? – Несколько недоверчиво спросил он. Ну и кто он после этого? То есть, я все время должна первая признаваться в том, что я делаю? Вместо ответа просто потерлась своим телом о его. Леонид часто задышал, но никакой инициативы не проявлял. Лишь неконтролируемый отклик его тела дал мне понять, что он сейчас ко мне не равнодушен. – Не надо, – попросил он, убирая свои ладони с моей спины.

– Почему? – Блин, ну сколько можно мне отказывать?

– Потому что ты еще не уверена, хочешь ли остаться здесь со мной, – он, как всегда, сказал правду.

– Я…, – я растерялась, отпустила его шею и отплыла подальше. – Ну, какое это имеет значение?

– Очень важное, – Лёня отвернулся от меня и стал рассматривать окрестности.

Мне стало совсем стыдно. И чего повесилась на мужика? Ну пунктик у него по поводу близости с женщиной… Разве это повод начать его ненавидеть? Однако, если до этого момента у меня и были какие-то сомнения по поводу отъезда отсюда, о теперь они совсем развеялись. Если меня тут не держит Клыков, то значит вообще ничего не держит.

Оставшиеся два дня я была как на иголках. Я в тот же вечер, когда мы вернулись с горячих источников, позвонила Вере и сообщила, что точно хочу уехать. Сестра пообещала выделить мне сопровождение и купить билеты на самолет. Тем более, маме стало намного лучше. Она стала приходить в себя, Фимка вернулся домой, Антон от них ни на шаг не отходит.

– Ты уверена? – Лёня помогал мне упаковывать чемодан и вид у него был…

– Мне нужно подумать, – вздохнула я. Поступить по-другому я уже не могла. Мне нужно найти себя, чтобы просто жить дальше.

– Да, конечно, – убито кивнул он и взял меня за руку. Что-то скользнуло на мое запястье. – Возьмешь?

На моей руке теперь красовался красивый плетеный браслет из какой-то черной кожи.

– Возьму, – кивнула и посмотрела на время. – Скоро нужно на капельницу ехать.

Клыков кивнул и, закрыв чемодан, понес его к выходу. В лечебнице он так же сидел рядом со мной и держал за руку, ни с кем не разговаривая. Надежда пыталась задать ему пару вопросов, но Леонид не реагировал. Просто гладил меня пальцами по ладони, находясь в какой-то прострации. Мне тоже было тяжело, но я же решила…

– Привет, – в процедурный кабинет заглянула Вера. Надежда шарахнулась к стене. Хорошо, что за пару секунд до этого, она вынула иглу из моей вены. – Ты как?

– Хорошо, – я сама взяла пластырь и заклеила место прокола.

– Не передумала? – Сестра с тревогой глянула на безучастного ко всему Клыкова.

– Нет, – покачала я головой. – Мне нужно уехать.

Вера еще раз взглянула на Леонида, вздохнула и кивнула.

– Тогда идем. Алан полетит с тобой. Ему нужно дяде Тарасу кое-какие документы отвезти, так что скучно в дороге тебе не будет. – Она поманила меня за собой.

Пока Лёня перекидывал мой чемодан в машину молодого мужчины в дорогом костюме, Вера обняла меня, заверила, что мне всегда здесь рады и отошла на несколько шагов, давая мне возможность попрощаться с тем, кто сначала был моим надзирателем, затем стал другом, а теперь я его как будто от сердца отрываю.

– Я буду скучать, – сказала, когда Лёня подошел ко мне и обнял, судорожно зарывшись носом в мои волосы.

– Мгм, – невнятно ответил он.

– Но я же смогу тебе звонить? – Спросила, вцепившись пальцами в его куртку.

– Да, – он крепче прижал меня к себе.

– Спасибо, – еле слышно прошептала я, погладив его по щеке… почему-то мокрой.

– И тебе, – услышала.

Мы еще с минуту так стояли во дворе лечебницы, пока я не заставила себя сделать шаг назад и, не поднимая глаз, юркнуть на заднее сиденье машины. Я прекрасно осознавала тот факт, что если посмотрю на Лёню, то просто не смогу куда-то уехать. Могу сделать огромную глупость, поверить в несуществующую сказку, которая меня потом просто убьет.

Когда машина тронулась, я заставила себя пристегнуться и так и сидела с прямой спиной, до тех пор, пока мы не выехали из поселка на трассу. Потом я как будто сдулась. Мне даже плакать не хотелось, такое было отупение. Такое ощущение, что все чувства мне разом отрубило.