Собакена я обозвала Пушистиком. А что? После помывки он оказался весьма пушистым. Интересно, его стричь надо? Что-то я не спросила даже. А еще он почему-то отказывался идти гулять на улицу, так что мне пришлось выносить его принудительно, одев в смешной собачий комбинезон. Но и на улице песик, сделав свои дела, тут же направлялся к подъезду, совершенно не желая гулять на морозе. Кажется, у него какая-то психологическая травма.

Так прошло три недели. Я каждое утро заставляла себя вставать ради Пушистика, кормила его, заботилась, выгуливала… Хотя бы так пыталась жить. За все это время я не написала ни одной картины. Вообще. Даже карандаш в руки не брала, боясь скатиться в еще одну истерику, из которой уже могла не выбраться. Наверное, я даже наладила для себя какой-то график, которому старалась следовать. Это дисциплинировало и создавало ощущение того, что я держу свою жизнь под контролем. Да, самообман он такой.

Мой хрупкий мирок рассыпался в одночасье, когда в мою квартиру буквально ворвалась разъяренная Клавдия. Она до смерти напугала домработницу, открыв дверь своим ключом, и Пушистика, который едва успел добежать до предназначенной для него пеленки.

– Сидишь, жизни радуешься! – Клавка ворвалась в гостиную, где я пыталась читать книгу, название которой даже не запомнила. – А там, между прочим, из-за тебя люди умирают!

Я так удивилась от самого факта нахождения моей бывшей телохранительницы в квартире, что даже не поняла, о чем она говорит.

– Я никого не заставляла умирать из-за меня, – я отложила книгу и поднялась на ноги. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я подошла к ней и крепко обняла. Все-таки я по ней тоже соскучилась. Клавдия даже приобняла меня в ответ, но быстро отстранилась. – Что ты здесь забыла?

– За тобой приехала. Так больше продолжаться не может, – она быстро прошла в гардеробную, выволокла чемодан и принялась хаотично бросать в него мои вещи.

– Я никуда не поеду. Это мой дом, – заученно сказала я точно так же, как говорила себе мысленно все эти три недели.

– Знаешь, как мне сейчас хочется тебя ударить? – Клавка неожиданно зло посмотрела на меня. – Я не для того ослушалась прямого приказа Лохматова, грозя навлечь на себя гнев Хозяина, чтобы все оставить так, как есть.

– Ничего не поняла. Вера же сказала, что мне теперь здесь безопасно. Что я могу здесь находиться…, – я села на край кресла, пытаясь переварить ситуацию. Даже ущипнула себя за локоть, чтобы проверить, что это не глюки. Вдруг, мало ли…

– Ну, я про это и говорю. Был прямой приказ от Хозяина тебя не трогать, а я его нарушила. Он мне шею из-за тебя свернет, – огрызнулась Клавка и со стуком захлопнула чемодан.

До меня только сейчас стал доходить смысл сказанного. Теперь я вскочила на ноги и с тревогой посмотрела на девушку.

– Что случилось? – Потребовала я от нее ответа. – Что-то с Лёней?

Клавдия захлопнула дверь в гардеробную и всплеснула руками.

– Ты еще спрашиваешь? Как ты можешь так жестоко с ним обходиться? Он там умирает без тебя, а ты…

– Ну…, помучается и перестанет, – неуверенно ответила я.

– Помучается? Да ему неделя максимум осталась… Он уже сознание все время теряет! Отказывается от еды, от питья, – Клава утащила мой чемодан в прихожую.

– Подожди, но Иннофунтий и мертвого накормит. У него невозможно от еды отказаться, – припомнила я.

– Нет Иннофунтия твоего. Пещера притянула два дня назад, – Клавка прошагала в мою спальню. – У-у, изуверка ты! Как так можно с живыми существами?

Я еще раз прокрутила в голове все услышанное и…

– Подожди. Как Лёня умирает? – То, что у меня получилось представить себе, выглядело совсем плохо.

– Физически. Если его пара не с ним, то оборотень умирает в течение месяца. Мужчины оборотни непобедимы и неуязвимы, пока не встретили свою женщину, но как только появляется пара, то она становится его ахиллесовой пятой. Понимаешь? Оборотень физически умирает в разлуке со своей женщиной, – как ребенку пояснила она мне.

– А как…? А его пара…?

– Ты – его пара. Он попробовал твою кровь и связан с тобой. Все! Другой не будет больше никогда в его жизни, – Клава пробежала мимо меня, запихивая мои документы в дамскую сумочку. – Ты в пижаме поедешь?

Я посмотрела на себя. Ой, я утром Пушистика в пижаме выгуливала что ли? Хорошо, что в шубе…

– Сейчас переоденусь. Только… Я без собаки не поеду, – кивнула я на прижавшегося к стене терьера.

Клавка только глаза закатила.

– Лохматов меня загрызет, а Градов вообще четвертует, – она сложила руки в молитвенном жесте. – Ладно, собака у нас все равно не выживет, бери хоть десять штук. Только давай быстрее.

Я кивнула и приготовилась буквально за пять минут. Но вот для Пушистика пришлось собрать все его принадлежности, пока Клавка унеслась относить мои сумки. Куда, я поняла только тогда, когда вышла из подъезда. Рядом с тротуаром стояла стилизованная под крокодила машина (точно из Мая), за рулем которой сидела Алла.

– Я же говорила, что самолетом не выйдет, – она оценивающе прошлась взглядом по Пушистику, сидящему у меня на руках. – Уверена, на него нет никаких паспортов и документов.

Я кивнула и с терьером на руках нырнула в машину. Клавка, упихав мои вещи в багажник, села на пассажирское переднее сиденье. Как только машина тронулась, я вдруг почувствовала необычайное облегчение. Прямо выдохнула несмотря на то, что Клавка сейчас, кажется, меня ненавидит, а эта Алла вообще непонятно как относится. Кажется, впервые в жизни я все делаю правильно. Пусть за меня это решение приняла более решительная Клавка. И если учитывать ее пиетет перед Хозяином, который больше похож на панический страх, то она совершила самый настоящий подвиг, рванув за мной сюда. Наверное, нужно будет перед Верой замолвить за нее словечко.

– Мы всю дорогу на машине поедем? – Уточнила я, прижав к себе задремавшего Пушистика.

– Да. Не переживай. Завтра будем уже на месте. Мы и вперед так же ехали. Пока я спала, Клавка вела. Потом Клавка спала, – живо отозвалась Алла. – Гораздо хуже то, что по приезду меня Стас убьет, потому что я на него ребенка бросила и не сказала, куда еду.

– Да не убьет он тебя, – отмахнулась Клавдия. – Поорет и перестанет. А вот из меня Лохматов душу вынет, когда узнает, что я начудила. Он же Клыкову пообещал, что Веронику трогать не будет.

– Боюсь узнать, что такое сказал Лёнька, что Клим согласился на смерть оборотня, – фыркнула Алка, не отрывая взгляда от дороги.

– Что-то про его пару и то, что он все знает, – пожала плечами Клавка.

Алла покачала головой.