– Сюда, – указал Градов на дверь спальни.

Я, сбросив ботинки и пихнув Клавке в руки полуобморочного Пушистика, побежала туда, расстегивая шубу, которую бросила куда-то на пол.

Лёня лежал на кровати спиной к двери. Руки его были привязаны к спинке кровати толстой веревкой, белье выглядело грязным, да и сам он… Волосы свалялись в колтуны и… Господи, каким же он был худым. Ребра торчали даже сквозь потертую футболку.

– Развяжи его, – потребовала я у Градова, когда поняла, что Клыков без сознания. Зачем они его вообще связали? Парень кивнул, подошел к кровати и одним движением разрезал веревки удлинившимися когтями. Росомаха, блин! – Ему, наверное, нужен врач, – я подошла к кровати.

– Врач тут не поможет. Ему твое тепло нужно, – покачал он головой.

Черт! Когда уже все здесь прекратят говорить загадками.

– Что конкретно мне нужно сделать? – Потребовала я ответа.

– Ты должна касаться его. Кожа к коже. Хоть за руку держи, – вмешалась вошедшая в комнату Клавка, и так зыркнула на Градова, что тот быстро ретировался из комнаты. – Твою собаку я оставлю здесь. Еда на кухне, но не пытайся его кормить, пока он не придет в себя. Это бесполезно. Сейчас очень важно твое присутствие рядом с ним.

Я растерянно осмотрелась. К своему удивлению, обнаружила свою почти дописанную картину, стоящую у окна так, чтобы на нее падал дневной свет. Лучший обзор, если смотреть с кровати.

– Просто касаться? – Переспросила я.

– Да, – Клавка кивнула, – пока не очнется. – Она положила Пушистика на пол и вышла из спальни.

Я еще немного постояла, задумчиво глядя на лежащего на кровати Леонида. Вот я дура! Ему же плохо. Нужно торопиться. Я быстро разделась до нижнего белья, чтобы контакт был более полным. Затем схватила с подоконника нож для бумаги, которым привыкла счищать засохшую краску (оставленные мной вещи так и лежали на своих местах), и срезала футболку с тела Клыкова. Отбросила получившуюся стряпку на пол, взяла одеяло, лежащее на стуле, и набросила его на Лёню. Сама забралась под одеяло и прижалась к его спине. Стоило обнять его, забросить ногу на его бедро и прижаться щекой к его плечу, как меня окатило волной какого-то запредельного счастья. Вот теперь я ДОМА! Я пришла в то место, которое так долго искала, и не чаяла найти. И плевать, что лежащий радом со мной мужчина не мыт, не чесан… Главное, что он МОЙ! Продолжение меня самой. Отмою, откормлю. Иннофунтия нужно только обратно вернуть, не то на моих харчах ни один мужик долго не протянет.

Где-то через час Лёня пошевелился. С тихим стоном вдруг схватил мен за руку, которая обхватывала его торс, прижал мою ладошку к своему лицу и жадно задышал. Еще через какое-то время он принялся метаться по кровати и, лишь перевернувшись на другой бок, он затих, сгребши меня в охапку и уткнувшись носом в мою шею. Я провела ладонью по его свалявшимся волосам. Темные тени под глазами, щеки совсем впали… Интересно, его можно будет сразу кормить, как он очнется, или все же нужно чуть-чуть подождать? Наверное, лучше сразу. Перед тем, как заснуть, я почувствовала, как на кровать забрался Пушистик и привычно лег возле меня.

Проснулась я еще затемно от того, что Лёня принялся шумно дышать, водить ладонями по моей коже, а потом и вовсе облизал плечо. Я попыталась отодвинуться, но где там… Он просто перехватил мою руку, прижал к своему лицу и затих. Интересно, сколько это все будет продолжаться? Надеюсь, что недолго.

Стоило мне расслабиться и задремать, как Лёня снова принялся метаться по кровати. Пушистик, понявший, что поспать ему не дадут, сполз на пол и улегся там. Я же пару раз пыталась перехватывать руки Клыкова, чтобы они не попали по мне в моменты его чрезмерной активности, но вскоре поняла, что его организм настолько боится навредить моему, что угрозы случайно получить по лицу у меня нет никакой. Более того, вскоре он сполз вниз по кровати, свернулся в позу эмбриона и положил свою лохматую голову мне на бедра, после чего довольно затих. Господи, когда же он уже очнется-то?

Следующее пробуждение вышло уже утром и было куда более приятным. Леонид решил, что он достаточно здоров для того, чтобы целовать мой живот. Более того, я даже сначала не поняла, пришел он в сознании, или снова за него работают инстинкты. Качественно так работают. Вон, снова за облизывание кожи принялся. И тереться щекой стал. Еще и бормочет что-то невнятное.

– Очнулся? – Шепотом спросила.

Клыков замер и очень медленно поднял голову, ища взглядом мои глаза. Мне стало совсем не по себе, когда я увидела там такую черную обреченность, что даже искорка надежды не перекрывала той тоски, что там плескалась.

– Ты настоящая? – Он облизнул пересохшие губы. Его голос был сухим, ломким и еле слышным.

– Настоящая, – я сложила руки на груди и нахмурилась. – А теперь скажи мне пожалуйста, какого черта ты себя довел до такого состояния? – Накинулась я на него с обвинениями.

Он заторможенно поднял руку и потер глаза, после чего снова уставился на меня, как на привидение. Около минуты у него ушло на принятие того, что я не являюсь плодом его воображения, затем он нахмурился и попытался сесть. Получилось у него это откровенно плохо. Пришлось надавить ему на плечо, чтобы лежал нормально.

– Ты что-то забыла? – Растерянно спросил он, кажется, так и не поверив, что я к нему приехала, а не за чем-то другим.

– Забыла, – зашипела прищурившись. – Тебя дурака забыла спросить, какого лешего ты решил помереть, не спросив моего мнения по этому поводу? – Ух, как я разозлилась! Клыков прикрыл глаза, и я вспомнила, что вообще-то он тут от истощения помирает. – Тебе нужно поесть, – я попыталась выбраться из кровати, но тяжелая рука тут же легла на мое бедро.

– Не уходи!

Я даже вздрогнула от того отчаяния, которое прозвучало в его голосе. Замерла и постаралась не двигаться. Мало ли что.

– Но тебе нужно поесть, чтобы набраться сил, – попыталась убедить его, но кажется зря. Хватка на бедре лишь усилилась.

– Не уходи, – прошептал он, сорвавшимся голосом. – Пожалуйста! Я все для тебя сделаю. Не уходи!

Блин, и что мне теперь делать? Я обвела глазами спальню. О, а вот и стакан с водой на тумбочке. Кажется, его до меня уже пытались напоить водой, но, судя по тому, что стакан был почти полный, это сделать не получилось. Мне пришлось сильно извернуться, чтобы дотянуться до этого стакана.

– Не уйду, если ты выпьешь эту воду, – заявила я, дотянувшись. А что? Шантаж наше все.

Клыков громко фыркнул, подтянулся и оперся на одну руку, взяв стакан другой. Господи, как же он ослабел. Рука его так дрожала, что мне пришлось срочно помогать. Но воду он выпил всю.

– А теперь можешь еще поспать, – я поставила стакан на тумбочку.

Блин, как же без Иннофунтия неудобно. Сейчас бы позвала его, он бы еды сюда принес, и накормить этого бестолкового оборотня помог бы. Но домового нет и нужно самой думать, как справляться.