Весь оставшийся день я посвятила картине. Нужно доделать, пока я отсюда не уехала. Подарю потом Лёне на память о приятно проведенном времени.

Но мужчина меня все же удивил. Когда вечером я уже легла в кровать (надев на себя самое лучшее белье, что у меня было), он бесшумно появился в комнате, привычно быстро разделся, оставив на себе только трусы, и нырнул под одеяло. Подгреб меня к себе и довольно засопел в макушку.

– Ты спать собрался? – Не поняла я.

– А ты нет? – Сопение прекратилось, но к горячему телу меня прижимали все так же крепко.

– Но я думала…, – я попыталась подобрать слова. – Ты же сказал, что ты будешь спать со мной.

– Я сплю с тобой, – без тени улыбки повторил он.

Мне это уже совсем не нравится. Я села на кровати, сбросив его руки с себя, и мрачно уставилась на него.

– Клыков, чего тебе от меня надо? – Мне на ум начали приходить совсем не радужные мысли. Может быть, у него проблемы с потенцией?

– Тебя, – не раздумывая ответил он.

– Так вот она я. Бери, – ткнула я себя пальцем в грудь, упакованную в кружево. – Я же здесь и не против, – у меня возникло дурацкое ощущение, что говорим мы о разных вещах. Если он меня сейчас отвергнет, то я просто пойду и утоплюсь в ближайшей речке. А нет, зима же, реки подо льдом… Значит, надо спрыгнуть с какого-нибудь…

– Ты еще не готова, – покачал он головой.

– Чего? – Опешила я. – К чему не готова?

– К вечной жизни со мной, – пояснил он совершенно серьезно.

Я нервно фыркнула. Бред какой-то.

– Ты что, решил долго жить со мной? – Не поняла я. – Но я же говорила, что не хочу навсегда здесь оставаться, – напомнила. – Так почему бы нам не доставить друг другу удовольствие? Просто, без вот этих ваших заморочек.

– Тогда тебе придется остаться навсегда, – Клыков был непреклонен.

– Да тьфу на тебя!

Я в сердцах швырнула в него подушку, отобрала одеяло и улеглась спать. Что-то в последнее время меня начала раздражать собственная реакция на Леонида. Ну решил парень, что будет жить со мной, и ему ничего за это не будет. Чего уж теперь? А мне всего лишь надо ненадолго забыться в чужих руках. Эх, не светит мне в этом Березкино ни шиша!

На следующее утро сразу после завтрака Клыков потащил меня в сторону лечебницы. Та оказалась не так уж и далеко от его дома. Зато мы с ним прогулялись. Иногда нам встречались местные жители, которые почтительно склоняли передо мной голову. Чего это они? А, наверное, Верка и тут всех запугала.

В лечебнице нас уже ждали. Девушка по имени Надежда проводила меня в процедурный кабинет, где и воткнула в меня капельницу. Леонид пристально следил за каждой манипуляцией. А потом… Потом в процедурную началось какое-то паломничество. Причем внутрь заглядывали исключительно мужики. Они странно кланялись, здоровались, перекидывались с Леонидом парой слов и бесшумной исчезали.

– Что это? – Спросила я, когда в череде этих странных посещений образовался минутный перерыв.

– Хотят на тебя посмотреть, – улыбнулся Клыков.

Я нахмурилась еще больше. Зачем кому-то на меня смотреть? Странные какие-то. Еще и разглядывают так, искоса, будто боятся смотреть в открытую.

– Хотят увидеть непутевую Верину сестру? – Настроения мне это не добавило.

– Нет. Просто… в Березкино не так много женщин, так что смотрят на каждую, – вывернулся он.

Ага, так я в это и поверила. Ни один заглянувший в процедурную мужик не посмотрел на меня даже с намеком на то, что я являюсь для них сексуальным объектом. Да и вообще, прямым взглядом никто не посмотрел.

Обратно в дом Клыкова я возвращалась крайне недовольная. Собой в первую очередь. И чего я так эмоционально на все реагирую? От того, что на меня посмотрят, от меня не убудет. Просто меня внутренне как-то коробит от… такой непосредственности.

В таком режиме прошло три дня, а на четвертый к нам нагрянул сам Хозяин. Не в дом. В какой-то «сельсовет», как его окрестил Леонид. Он тоже был в пешей доступности, так что машину мы брать не стали. Я вообще только на третий день пребывания здесь узнала, что у Клыкова есть машина. Просто он решил, что пешие прогулки мне полезнее, да и сил у меня прибавлялось с каждым днем.

«Сельсоветом» оказался небольшой дом в центре поселка, на который был прикреплен государственный флаг. Рядом стояла машина Веркиного мужа, так что оборотней в округе вообще не наблюдалось. Разбежались, наверное.

В домике тоже никого не наблюдалось кроме Лохматова, Хозяина и Антона, который с мрачным видом сверлил окно убийственным взглядом.

– Вероника, – впервые в жизни Николай встал с места, чтобы поприветствовать меня.

– Всем привет, – я постаралась, чтобы мой голос не дрожал. Все же Веркиного мужа я все еще боялась. Причем неосознанно. Просто поджилки сами начинали трястись при виде него. – Что случилось? – Я заставила себя пройти к столу и сесть на стул.

Хозяин тоже опустился на стул и посмотрел на Антона. Мамин муж покосился в нашу сторону и принялся рассказывать.

– Мы вычислили всех, кто вообще был связан с твоим отцом. То, что ты знала имена и фамилии, очень нам помогло добраться до каждого. Теперь про тебя никто посторонний ничего не знает, никто ничего не сможет тебе предъявить. Никто не сможет даже связать тебя с твоим отцом, – пояснил он.

– Но там, наверное, родственники какие-то остались, которые будут мстить, – не поверила я.

Мужчины глянули на меня.

– Никто не знает, куда исчезли эти люди. Кто-то под нашим… присмотром составил прощальное письмо, кто-то сам решил… уйти на своих условиях. Весь компромат мы изъяли, тебе больше ничего не угрожает, – пояснил Хозяин. – Как только ты долечишься, то можешь быть свободна… в разумных пределах.

Леня рядом дернулся. Лохматов в недоумении посмотрел на Николая.

– Но…

– Она заслужила иметь хоть какую-то свободу, – рыкнул Веркин муж так, что все остальные подскочили на месте. Все, кроме Антона.

– Если так все хорошо, то почему Антон такой злой? – Не преминула спросить я.

Мы все с интересом посмотрели на мужчину, что стоял у окна. Он недовольно дернул плечом и выдохнул.

– Марта, – все что он сказал. Очень содержательно!

– Что с мамой? – Я тут же подскочила со стула.

То, что произошло в санатории, уже как-то улеглось внутри меня и больше не вызывало таких острых эмоций. Чувство безысходности как-то разбавилось другими ощущениями, а страх притупился.

– Она до сих пор не пришла в себя. Алиса колет ей седативные… Но она постоянно на грани нервного срыва и…

– Мне нужно съездить и поговорить с ней, – поняла я.

Антон кивнул и глянул на меня так, что я поняла, что даже если я не соглашусь, то он найдет способ запихать меня в машину и увезти к маме. Эх, кто бы меня так полюбил, чтобы без меня света белого не видеть…