твой последний день, Арман.

Это неправильно, и я не должен был, но… после изречения Доктора образ

Розы, как что-то само собой разумеющееся, возник перед моими глазами. Мягкая улыбка, неглубокие ямочки на щеках, густой каскад ночи из шелка, обрамляющий

маленькое лицо, выразительные глаза, в которые я окунался беззаветно и без

остатка.

Я вдруг осознал, как нестерпимо хочу увидеть ее. Ведь если это и в правду

мой последний день, у меня не будет шанса встретиться с ней.

Никогда.

— Открой глазки, солнышко, — раздался отдаленно знакомый высокий

голос. Он звенел где-то над головой в приглушенной и раздражающей манере.

Мне невольно захотелось сморщиться, но я засомневался, мог ли это сделать.

— Можешь больше не притворяться спящей красавицей, — женский голос

ухмыльнулся.

— Ты дьявол? — произнесли мои губы.

Если я все-таки мертв, то по-любому меня не ждали с распростертыми

объятиями у жемчужных врат рая.

Я услышал смех. Резкий, холодный, с ноткой ехидства. Вполне похоже на то,

как я представляла себе веселье дьявола.

Это все реально?

Меня окружала непроглядная тьма. Я плавал в ней, испытывая чувство

невесомости.

— Я буду для тебя той, кем ты захочешь меня видеть, зайчонок, —

промурлыкал невидимый собеседник. — Ну а если серьезно, — вздох, за

которым не скрылась скука, — то кончай валять дурака. И открой наконец-таки

глаза! Ты жив. {Пока что. Еще жив}.

Меня слегка ударили по груди.

Вру. Не слегка.

Силы удара было достаточно, чтобы вытянуть мое сознание из вязкой

темноты. привлекательную девушку. Чуть наклонив голову вбок, она с каким-то радостным

любопытством наблюдала за мной.

Я сощурился. Зажмурил глаза. Не сводил с нее глаз, изучая в ответ. Снова

зажмурился. В голове гудело и ныло. Снова посмотрел на темноволосую.

Потребовалось несколько секунд, чтобы узнать в чертах кукольного лица

Ариадну.

Я издал неопределенный вздох, когда фрагменты нашей единственной

встречи сопоставились друг с другом в единую картину. Разговор, затем

спонтанный животный секс… Не то чтобы мне хотелось сейчас думать об этом, но

так же было довольно сложно сфокусировать свои мысли на чем-то или ком-то

другом.

Что-то было не так.

— Разве я не должен был умереть? — раздался мой замогильный голос.

Вопрос не был обращен конкретно к Ариадне.

Постепенно воспоминания возвращались ко мне.

До того момента, как я увидел перед собой слегка размытый образ

Безумного Доктора, склонившегося надо мной с экспериментальной инъекцией в

руке и собиравшегося вогнать в меня иглу и излить в мои вены яд, то не придавал

значения тому, в каком остром напряжении находились мои мышцы.

Я опустил голову, изучая свое покрытое синяками и едва затянувшимися

ранами тело. Ощущал на своей изувеченной разноцветной коже

сосредоточенность еще одной пары глаз, поднял насупленный взгляд и

встретился им с Ариадной. Она ненавязчиво улыбалась, словно рассматривала

какую-то диковинную вещицу, а не едва живого человека.

— Тебе несказанно повезло, милый, — пропела девушка, изящно

оттолкнувшись от металлической столешницы и сделав несколько маленьких

шагов в моем направлении. — Я вмешалась как раз вовремя. Явись я секундой

позже, и Седрик запустил бы необратимый процесс, — ее пухлые, обведенные

яркой красной помадой губы расплылись в плотоядной улыбке. — Ты был бы

мертв, сладенький, если бы не я. Была бы счастлива услышать благодарность.

Я сдвинул брови у переносицы сильнее.

— Сука, — просто выплюнул я.

Это нисколько не задело девушку.

Она фыркнула, закатив глаза, пробормотала что-то вроде: «Так я и думала…»

и скрепила пальцы в замок за своей спиной. Остановившись у железной койки, к

которой я, кстати говоря, был все еще привязан, Ариадна подалась вперед.

— Ладно. Закончим с любезностями.

Она невзначай вскинула руку и медленно приблизила ее к моему лицу. Ее

ледяная ладонь коснулись моей щеки. Костяшками пальцев сестра Кроуча

провела по линии скулы и застыла, оттянув мою нижнюю губу.

— Я принесла с собой благую весть для тебя, малыш, — сказала она,

остановив свой яркий рот напротив моего.

Я скривился в гримасе, надеясь передать всю степень своего отвращения к

этой херне.

— Хватит использовать на мне свои дерьмовые прозвища. Может быть, это и

заставляет кончать твоего недоделанного импотента, но мой слух подобного не

вынесет.

Мой комментарий заставил девушку рассмеяться.

— Ты мог бы быть со мной немного поласковее. Как думаешь?

— Думаю, что тебе нужно пойти на…

— Тссс, — она прижала указательный палец второй руки к моим губам.

«Я откушу тебе его», сказал я ей предельно выразительным взглядом, но

этот жест был самонадеянно проигнорирован.

— …Иначе, — сменив пряник на кнут, Ариадна включила в себе режим

роковой стервы и стиснула в хватке мой подбородок, думая, что, наверно, сейчас

выглядит чертовски властно, тем не менее, я давился про себя ядовитым смехом,

— я могу передумать и не дать тебе то, в чем ты так исступленно нуждаешься.

— И что это, по-твоему?

— Свобода, конечно же.