— Марк, слада ты моя, — запричитала она на манер деревенской плакальщицы. — Все по чужим углам скитаешься, на чужих подушках лысину наживаешь (я невольно провел рукой по рано поседевшей, но вполне еще густой шевелюре. Ну и шуточки.). Когда же у тебя свой то дом будет?

— Кто его знает, — протянул я неопределенно, пожимая плечами.

— У меня есть идея, — вдохновенно заявила Роксана, плюхаясь в кресло. — Ты женись на мне! У меня сам знаешь, дом огромный. Мама (старая колдунья-повитуха) тебя любит (да уж!), папа (полицейский на пенсии, устроивший при нашем первом знакомстве форменный допрос) вообще в тебе души не чает. Живи и радуйся! Будете с папенькой вино глушить, песни петь революционные. А как напьетесь, мы вас в чуланчик свалим, в прохладный. Как папенька захрапит, так я сразу к тебе под бочок приду. Согрею.

Она может. Более пламенной натуры я еще не встречал.

— Я подумаю, — пообещал я. — Вот с этим делом разберусь и подумаю, хорошо?

— Вот всегда так, — надула чарующие губки ведьма. — Как только я что стоящее предложу, так у тебя «дело». Важное. Можно подумать, у тебя другие бывают. Ты вечно тучи руками разводишь.

— А что делать? — развел я руками. — Служба такая.

— Кстати о службе. Шеф пламенный салют передавал, просил, чтобы ты тут не засиживался. В столице потихоньку все устаканивается, можешь возвращаться.

— Обязательно. Вот тут дела утрясу и назад.

— Тут управимся, не сомневайся, — отмахнулась Роксана, подбираясь ближе. — Особенно теперь, когда Роксана на твой зов явилась. Да мы их тут в пыль! В труху! Я ж только за этим и примчалась на зов любви, — заключила ведьма, устраиваясь поудобнее на моих коленях.

— И не мечтай, — прервал я кровожадные мысли Роксаны. — У тебя другая миссия. Завтра в обратный путь отправишься.

— Озверел? — возмутилась Роксана, гневно сверкнув из-под челки темно-карими глазами. — Я в кои-то века, как белый человек, на море выбралась! А ты, змей…

— Чем скорее управишься с заданием, тем быстрее вернешься, — перебил я патетические завывания, но честно добавил: — Но не на долго. Тут скоро жарко будет, твои мама – папа мне не простят, если я позволю их дочери ввязаться в опасную авантюру.

— А я в другие не ввязываюсь, — огрызнулась Роксана.

— И все же…

— А ты?

— Я договор подписал. Почти кровью. Вот такой, — сказал я, разводя пошире руки. Все равно их девать некуда, куда ни приткну, повсюду разбросаны округлости, приводящие в волнение. — Так что, если живым останусь – богатым буду. Тогда сватай, сдамся без боя.

Роксана задумалась над перспективой. Губы зашевелились, явно подсчитывает что-то, глаза уставились в одну точку. Колдует, что ли? Наконец, тряхнув упавшей на глаза челкой, Роксана заявила:

— Мне твое богатство ни к чему, своего хватает, мирмульки все это. А вот с бабами своими разберись. Вот смотри, Снежанна тебе сигареты передала…

— Я теперь трубку курю.

— А Динка – зас…

— Ну, зачем ты так?

— А как?! От горшка два вершка, а туда же! К Стрельцову рвется, помочь бедолаге, дыханием юным согреть, одеяльце подоткнуть…

— Тише-тише, — попытался я урезонить не на шутку разошедшуюся ведьму. Еще немного и из ноздрей искры посыплются, из ушей пар повалит. Но Роксану, душимую ревностью, сам Зиждитель не остановит.

— А Виола просила передать, что…

— Не надо, — тихо попросил я. — Мне чужие объедки не нужны.

— Не объедки, а об…

— Не надо, — вновь попросил я, не особо надеясь на успех. Как ни странно, но подействовало, Роксана угомонилась.

— К делу, — перешел я на серьезный тон. — В столице соберешь информацию, всю, что сможешь, о бывшем маге Мажеровском, о прекрасной, но загадочной девушке Эллине, — я глянул на сосредоточенно кивающую девушку. — А также о чернокнижнике Скорпио, бывшем учителе и опекуне Мажеровского. Но это крайне осторожно, через третьих лиц. Возьми за горло Святозара. От моего имени. Пригрози, что в противном случае я сам нагряну, хуже будет. Через три дня встречу тебя. Руки!...

Лукавая улыбка осветила хитрую мордашку ведьмы.

— Я нечаянно, — заливаясь румянцем, сказала Роксана, но руки послушно убрала.

Слава Зиждителю, я ж не истукан какой, чай живой человек.

— Вот тут записаны адреса владений Мажеровского и координаты людей, присматривающих за ними, — достал я из кармана бумажку, исписанную мелким угловатым подчерком Мажеровского. — Смотри, не перепутай.

Роксана возмущенно фыркнула, поведя плечиком.

— Это все? — спросила она, бегло просмотрев записку.

— Голову рыжую береги…

— А как же! Обязательно! — заверила ведьма, и алые губки потянулись за очередным жарким поцелуем. Но тут раздался стук в дверь, Роксана вопросительно глянула, я лишь виновато развел руками. Девушка лениво, с разочарованным вздохом, соскользнула с моих колен, позволив и мне перевести дыхание. Роксана и на людях огонь, а уж в интимной обстановке от неё вообще спасу нет.

— Марк, тебя хозяин на рыбалку пригласить хочет, — пророкотал Азар из-за двери. Деликатный, раньше дверь ногой распахивал. — Рыбу хочет поймать, ропанов добыть. Дорогую гостью дарами моря угощать будем.

— Что? Опять рыбный день? — возмутился я. — Да я скоро очешуею весь, рыбий хвост отрастет! Русалом стану!

Дверь приоткрылась ровно на столько, чтобы прошла физиономия тролля, расплывшаяся в улыбке, полусочуственной, полуироничной. Загадочно подмигнув, тролль исчез из поля зрения. Пошел готовиться к застолью.

— Ты с ним поосторожнее, — посоветовал я Роксане. — Ему ведьмы, особенно рыжие, не нравятся.

Но она лишь беспечно отмахнулась.

— Мы подружились уже. Пока по горной дороге к замку пробирались. Знаешь, как страшно было! Кругом пропасти, над головой скалы висят! А Азар вином угостил, апельсин почистил, и мне полегче стало.

Апельсин, говоришь. Традиция такая, значит.

— Он же ведьм, особенно рыжих, боялся? — удивился я.

— Он уже нет, — мурлыкнула ведьма, подходя вплотную. И то, правда, кто в состоянии противостоять её сумасшедшему обаянию? Ласковые руки обвили мою шею, губы потянулись с поцелуем. — А ты? — жарко прошептала Роксана, — Опять скажешь – «дело»?

— Опять, — вздохнул я, высвобождаясь из цепких объятий. — Переодевайся. Я тебя на берегу подожду.

— Жди здесь, — разрешила ведьма, и шальная улыбка скользнула по губам. — Я быстро.

Одно неуловимое движение округлых плеч и платье, с едва уловимым шелестом, опало к ногам девушки. Солнечный свет, играя на руку ведьме, пронизал лучами полупрозрачную сорочку, отчетливо обрисовав точеную фигурку. Мои глаза невольно зажмурились, словно глянули на солнце, и я с глухим стоном, рвущимся из груди, вышел вон, чуть не проломив дверь собственным лбом.