В Олонецком районе заводчиком был компаньон Виниуса Бутенант. Накануне битвы под Нарвой он получил приказ Петра I за 3 месяца изготовить 100 пушек и 100 тыс. ядер. Приказ был явно невыполним. За невыполнение государственного заказа заводы были отобраны в казну.

Между тем в этих старых районах местные руды истощались, да и качество металла из болотных руд было низким. Поэтому началось строительство заводов на Урале. В 1720 г. Урал уже давал половину российского металла, а к 1725 г. его доля выросла до 73 %.

Первые пять заводов на Урале были построены государством. Два из них, Невьянский и Каменский, начали действовать в 1701 г. Основателем этих заводов был Андрей Виниус, сын основателя первых металлургических заводов под Тулой.

Только Андрей Андреевич уже не считал себя голландцем. Он возглавлял сначала Сибирский, затем Артиллерийский приказ. Еще до основания уральских заводов он доказывал Петру, что «наше сибирское железо многим свейского лучше» (Урал тогда относили к Сибири). А потом с полным правом писал, что на Урале «построил четыре завода великие». [9, с. 26].

Один из первых двух заводов, Невьянский, уже на следующий год был передан Демидову. Демидов участвовал в апробации уральских руд, обнаружил, что их качество исключительно высокое, и попросил Петра разрешить ему лить пушки на Невьянском заводе. А так как Демидов уже проявил себя хорошим специалистом и организатором, Петр в 1702 г. передал ему этот завод с территорией радиусом в 30 верст вокруг завода.

Впрочем, Петр, который считал себя лучшим специалистом в любом деле, дал подробные указания Демидову, как вести заводское хозяйство. В частности, он предписал вырубать лес вокруг завода по секторам, «чтоб то место, спустя, опять заросло». Этот метод сохранения лесных ресурсов был положен в основу всего дальнейшего лесопользования на заводах Урала.

Первыми после Виниуса управляющими казенных заводов на Урале были Татищев и де Геннин. Они оставили после себя любопытные документы. Татищев составил «Наказ шихтмейстеру». Из этого наказа следовало, что все действия частных заводчиков должны проходить под руководством государственных чиновников – шихтмейстеров. Государство должно определять объем производства, ассортимент продукции, регулировать отношения между хозяином и рабочими. На этой почве у Татищева были крупные противоречия с Демидовым, который не признавал такой государственной регламентации, а к тому же, будучи лично знакомым с Петром I, считал обязательными для себя только его указания.

Де Геннин оставил после себя «Табель», т. е. производственный план по казенным заводам на 1724 г. Исходя из производственной мощности, норм выработки, производственных затрат и других показателей, он рассчитал объем производства, величину прибыли и составил, таким образом, сбалансированный план. В сущности это было началом планирования в России.

Одной из трудностей на Урале было положение с рабочей силой. Урал только еще заселялся, крестьяне здесь имели достаточно земли, в заработках не нуждались, тем более, что помещиков здесь почти не было и не надо было платить оброк. Поэтому на добровольный наем местного населения рассчитывать не приходилось.

Демидов выходил из положения, нанимая беглых. Очевидно, приток крестьян, бежавших на Урал от помещиков, был достаточно мощным. Но почему эти люди, бежавшие от помещиков, шли добровольно на заводы? В нашей художественной литературе заводская работа того времени изображается как каторжный ад. А у беглых был выбор: они могли заняться здесь сельским хозяйством или пойти в скит. К тому же они уже имели опыт бегства, были людьми вольнолюбивыми, достаточно осведомленными об условиях работы у Демидова. Очевидно, эти условия все-таки были не столь тяжкими.

Указами 1722–1724 гг. было разрешено беглых оставлять при заводах. Помещики в случае опознания беглого могли лишь получить довольно умеренную денежную компенсацию. Эти указы относились и к казенным заводам, т. е., оказывается, и на казенные заводы тоже принимали беглых.

Вторую группу неквалифицированных рабочих составили приписные из местного, уральского населения. Сначала их приписывали для строительства заводов, а потом они закреплялись за ними для выполнения вспомогательных работ.

Сравнительно просто, таким образом, было обеспечить рабочей силой вспомогательные работы. Основные же заводские работы требовали высокой квалификации, а ни приписные, ни беглые, конечно, такой квалификации не имели.

Начальный контингент квалифицированных рабочих составили переведенные туда мастеровые с заводов центра. Переводили их, конечно, не спрашивая их согласия, и они не могли уволиться с заводов, следовательно, были крепостными. Но именно они находились в лучших экономических условиях. Мастер получал в год 24–60 руб., подмастерье – 20–24 руб., работник -12-18 р., ученик – 12 руб. В переводе на хлеб это составляло от 300 до 1000 пудов, т. е. на дневной заработок можно было купить от 1 до 4 пудов хлеба [9, с. 90–91].

Это было намного выше оплаты неквалифицированного наемного труда. Нужно правильно понимать крепостнические отношения того времени. Они были, в сущности, нормой для всех, кто находился на государственной службе, поэтому не воспринимались как унизительные. Сами Татищев и де Геннин были поставлены на свои должности государством и не могли уволиться по собственной инициативе. Разница была лишь в том, что дворянин не подлежал физическому наказанию и не должен был выполнять физическую работу.

Итак, первый контингент квалифицированных рабочих сюда был переведен «по указам» с заводов промышленного центра. Остальные обучались в процессе производства. Ученики составляли до 70 % по отношению к числу мастеровых, т. е. обученных квалифицированных рабочих. Но оказалось, что для овладения квалификацией требуется определенный образовательный уровень. Поэтому уже Татищев стал организовывать на Урале горнозаводские школы, в которых детей мастеровых обучали чтению, письму, математике и основам горнозаводского дела.

До 30-х гг. на Урале было только два хозяина горных заводов – казна и Демидов. В 30-е гг. в строительство заводов включаются солепромышленники Строгановы, купец Турчанинов и другие люди.

Большую роль в этом сыграло открытие в 30-х гг. горы Благодать – горы из железной руды. Открыли ее вогулы братья Чумпины. Один из братьев направился с известием об открытии к Демидову, другой – к представителю казенных заводов Ярцеву. Ярцев, оценив значение открытия, бросил все дела и поскакал в Екатеринбург. Демидов при проезде Ярцева через свой завод заподозрил неладное и пытался его задержать, но Ярцев прорвался к Татищеву. Тот объявил гору казенной собственностью. Приказчик Демидова с заявкой опоздал на 2 часа. Чумпин за открытие получил 20 руб. Демидов предложил Татищеву взятку в 3000 руб., но безуспешно.

До середины XVIII в. в числе частных заводчиков Урала людей дворянского происхождения не было. В 50-х гг. при Елизавете Петровне почти все казенные заводы были проданы придворным сановникам – Шувалову,