она то и дело вставляла ненавистные старой даме слова «видите ли».

Одно имя мистера Уилкинса вызывало у миссис Фишер отвращение. Она вспомнила многочисленных Альбертов, Джонов и Робертов, которых знала в юности. Простые имена не помешали им стать знаменитостями. Она считала, что от человека, крещенного Меллершем, нельзя ждать ничего хорошего, и вообще не понимала, о чем речь. В комнате миссис Уилкинс стояла лишняя кровать, и ведь именно миссис Фишер распорядилась поставить ее туда, как будто чувствовала, что это понадобится. Кроме всего прочего, старая леди была изрядно шокирована, что в продолжение всего обеда эта тема обсуждалась за столом. Место, где спали мужья, положено было знать только женам, в порядочном обществе об этом не говорят. Бывало, что жены сами не знали, где ночуют их половины, и это был самый неприятный момент в супружеской жизни, но об этом тоже говорить было не принято. То, что четыре дамы битый час рассуждали о комнате для мистера Уилкинса, миссис Фишер находила неделикатным и неинтересным.

Если бы не леди Каролина, ей давно уже удалось бы перевести разговор на что-нибудь другое, но она поощряла миссис Уилкинс и поддерживала беседу, такую же невыносимую, как и та, которая ее начала. «Без сомнения, в этом виноват последний бокал кьянти», — подумала миссис Фишер. Именно леди Каролина настаивала на том, что мистер Уилкинс должен жить в отдельной комнате. Она даже сказала, что любой другой подход будет чистой воды варварством. Старая леди испытывала мучительное желание напомнить всем, что, как сказано в Библии: «И двое станут плотью единой». В таком случае совершенно ясно, что и комната должна быть одна. Миссис Фишер промолчала. Такие тексты не могли ничего сказать той, что еще не была замужем. Однако ей пришла в голову мысль, которая помогла бы разом поставить на место миссис Уилкинс и спасти положение: сказать, например: «Ко мне приедет подруга». Была одна женщина, ровесница миссис Фишер, которая вполне могла позволить себе подобную поездку. Ее звали Кейт Ламли. В свое время они вращались в одном кругу, только Кейт никогда не приглашали на закрытые вечеринки; с нее довольно было и больших приемов. Это могло быть одним из ее достоинств. Такие люди всегда благодарны за приглашение и поэтому доставляют гораздо меньше неприятностей.

«Да, нужно действительно обдумать кандидатуру Кейт. Бедняжка никогда не была замужем, но таких, как она, в жены не берут. Пускай порадуется отдыху. У нее вполне хватит на это средств».

Мисс Ламли была состоятельной женщиной, не богатой, но достаточно независимой, чтобы позволить себе оплатить расходы на такую поездку. Таким образом, сразу решались обе проблемы: она заставит Уилкинсов довольствоваться своей комнатой и спасет миссис Фишер от одиночества. Духовного одиночества, естественно. Она ничего не имела против того, чтобы побыть одной днем, но не хотела оказываться наедине с тремя молодыми женщинами, которых совершенно не понимала. Миссис Арбитнот первое время казалась разумным человеком, но ее дружба с миссис Уилкинс все испортила. Миссис Фишер могла надеяться только на то, что приедет Кейт и поддержит ее.

После обеда все отправились в салон и уселись у камина. Миссис Фишер сразу после приезда обнаружила, что в ее гостиной нет камина, а вечерами бывает прохладно, поэтому пошла вместе со всеми. Когда дамы расположились у огня, Франческа принесла кофе, а леди Каролина закурила сигарету, с точки зрения пожилой леди, отравляя воздух в гостиной. Миссис Уилкинс, которая еще не остыла от разговора за ужином, с облегчением объявила:

— Ну, если и в самом деле эта комната никому из вас не нужна, я с большим удовольствием отдам ее Мел-лершу.

— Конечно, устройте его там, — кивнула леди Каролина.

В этот момент миссис Фишер наконец заговорила.

— У меня есть подруга, — начала она спокойным голосом. Сразу установилась тишина. — Ее зовут Кейт Ламли.

Все молча ждали продолжения.

— Возможно, — продолжала миссис Фишер, обращаясь только к леди Каролине, — возможно, вы знакомы с ней?

Нет, она не знала мисс Ламли, и пожилая женщина, не делая попытки обратиться к остальным, продолжала:

— Я собираюсь пригласить ее пожить здесь.

Первой тишину нарушила леди Каролина. Она произнесла, обращаясь к поникшей миссис Уилкинс:

— Значит, вопрос с Меллершем решен.

— Это действительно значит, что вопрос с мистером Уилкинсом решен, — произнесла миссис Фишер, — хотя я решительно не понимаю, о чем шел спор. Это единственное верное решение.

— Я боюсь, что вы очень расстроены, — продолжала молодая леди, по-прежнему обращаясь только к Лотти. — Может быть, он не приедет?

Она хотела только утешить собеседницу, но та нахмурила брови при мысли, что, возможно, еще не вполне освоилась в раю, и сказала с легким оттенком беспокойства в голосе:

— Я просто вижу его здесь.

Глава 13

Потянулись пустые дни, по крайней мере, такими они казались слугам.

Другие арендаторы Сан-Сальвадор приглашали гостей и сами ездили в Меццаго, устраивали пикники, катались на лодке, в экипаже Беппо, иногда даже пили шампанское. Весь дом звенел веселыми голосами.

Теперь же слуги зевали от скуки и обсуждали между собой странных леди, которые совершенно не интересуются удовольствиями. Удивительнее всего, что к ним в замок никогда не приезжали джентльмены. Об этом слуги могли шушукаться часами. За исключением старой миссис Фишер, новые хозяйки замка были красивы и должны были очень нравиться мужчинам, но они не только не искали их общества, но избегали даже друг друга и встречались только за столом. Кто сидел в саду, кто бродил по окрестностям, а старая миссис Фишер (самая странная из всех приехавших) предпочитала проводить время у себя в комнате и выходила только тогда, когда звонил гонг в столовой.

Поесть она любила, что правда, то правда, но никто в доме не мог понять, что же она делает в оставшиеся часы. Франческа иногда заходила в янтарно-желтую гостиную и заставала пожилую леди всегда в одной позе — та сидела за письменным столом, держа в руках ручку, но не писала и не дремала, а неподвижно глядела прямо перед собой, погрузившись в свои мысли. Вообще, за исключением обеденных часов, в коридорах замка было совершенно тихо и пусто.

Никто не мешал Франческе в свое удовольствие убирать, хотя раньше, когда приезжали гости, она вечно возмущалась неожиданными помехами. Никто не бродил по комнатам и не оглашал замок громким смехом, никто не засиживался в столовой до поздней ночи за разговорами и вином, никто