капли не удивилась и ответила:

— Меллерш? Во всяком случае, это так выглядит.

— Чудесно, — промурлыкала леди.

— В самом деле… — снова начала миссис Фишер.

— Я так не думаю, — продолжала миссис Уилкинс так, будто не слышала слов пожилой дамы. — Я чувствовала себя униженной. Теперь, когда я здесь, могу взглянуть на это со стороны. Я вижу себя и Меллерша.

— Вы хотите сказать, что он не стоил вас?

— В самом деле… — упорно пыталась вмешаться в разговор миссис Фишер.

— Нет, я так не думаю. Просто я неожиданно все поняла.

Леди Каролина, задумчиво вертя в руках свой бокал, изучала сияющее личико напротив.

— Теперь я чувствую, что могу подумать о себе, но не смогу быть счастливой, если откажусь от него. Теперь я знаю, как чувствовала себя Блаженная дева.

— Кто это? — спросила Крошка.

— В самом деле, — на этот раз миссис Фишер произнесла это с таким напором, что леди Каролина наконец обратила на нее внимание.

— Мне очень хочется это узнать, — произнесла она. — Я совсем не знаю истории, а это имя звучит как пение птицы.

— Это сонет, — пояснила миссис Фишер совершенно ледяным голосом.

— О!

— Я дам его вам почитать, — сказала миссис Уилкинс, глаза которой смеялись.

— Нет, не надо.

— Автор этого сонета, — произнесла старая леди еще холоднее, — несмотря на небезупречный характер, часто сидел за столом в нашем доме.

— Как я вам сочувствую, — заметила Крошка. — Моя мать тоже всегда приглашала писателей к обеду. Я их просто ненавижу. Но продолжайте, я хочу еще послушать о Меллерше, — повернулась она к миссис Уилкинс.

— В самом деле… — снова подала голос миссис Фишер.

— У нас множество свободных кроватей.

— Где? — спросила Крошка.

— В этом замке. Их восемь, а нас всего четверо. Просто несправедливо оставить их пустыми, когда еще четверо могли бы быть счастливы здесь. Нельзя думать только о себе, это ужасно. Я хочу попросить Розу, чтобы она тоже пригласила своего мужа погостить в замке. У вас двоих нет мужей, но вы могли бы пригласить своих друзей пожить здесь.

Роза прижала руку к губам. Она то краснела, то бледнела и лихорадочно думала: «Вот бы Лотти на минуту замолчала. Прекрасно, что она любит всех вокруг и выглядит как святая, но неужели при этом обязательно быть настолько нетактичной? Замолчи же, замолчи!»

Миссис Фишер почти с такой же холодностью, с которой встретила замечание насчет поэмы, заявила:

— В замке есть только одна свободная кровать.

— Одна? — удивленно переспросила миссис Уилкинс. — А кто занимает остальные?

— Мы.

— Но у нас ведь только четыре спальни. Их должно быть, по меньшей мере, шесть. Значит, две лишних, причем лишних кроватей у нас четыре.

— Здесь действительно шесть спален, — ответила миссис Фишер. В первый же день они с леди Каролиной исследовали все комнаты, выбирая себе жилье, и знали о замке все. — В одной из них, где стоит только кровать, кресло и комод, спит Франческа, а другая, с такой же мебелью, пуста. Обе очень маленькие.

Миссис Уилкинс и миссис Арбитнот сразу по приезде стали исследовать окрестности, поэтому обратили очень мало внимания на обстановку замка. Они считали, что когда хозяин замка говорил о кроватях, то имел в виду спальни, в которых они стоят. Ни та, ни другая не подумали, что у них в комнате стоят по две кровати.

— Здесь шесть спален, — продолжала миссис Фишер. — В четырех спим мы, в пятой — Франческа, а шестая свободна.

— Тогда, — заметила Крошка, — как бы мы ни хотели порадовать своих друзей, но у нас нет такой возможности. Наверное, это к лучшему.

— Но здесь осталось место только на одного? — растерянно спросила миссис Уилкинс, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Да, и этот человек уже нашелся, — провозгласила Крошка.

Миссис Уилкинс растерялась. Ей не приходило в голову, что в замке может не оказаться места. Она рассчитывала поместить его в отдельной комнате, вместо того чтобы жить в одной, как приходилось делать дома. Даже огромная любовь ко всему миру, которая переполняла душу молодой женщины, могла не выдержать такого испытания. Для этого нужно было гораздо больше терпения и понимания, чем она могла найти в себе. Лотти считала, что если бы они с мужем могли спать раздельно и встречаться утром, вместо того чтобы всю ночь спать в одной постели, то стали бы большими друзьями.

Доброжелательность и готовность к общению были результатом неожиданной свободы, которую она почувствовала в замке, и могли исчезнуть после одной ночи, проведенной в обществе мужа: «Скорее всего, одного дня свободы будет недостаточно, чтобы у меня установилось такое настроение навсегда. Подумать только, что сегодня утром я так радовалась, что проснулась одна в комнате и могла делать что хочу. Как же быть?»

Она настолько погрузилась в размышления, что не заметила, как подали пудинг, и Франческе пришлось тронуть ее за плечо, чтобы привести в чувство.

«Если мне придется делить комнату с Меллершем, — думала миссис Уилкинс, небрежно накладывая себе еду, — я рискую потерять все, чего добилась. С другой стороны, если он займет свободную гостиную, то миссис Арбитнот и миссис Фишер не смогут никого пригласить в гости. Конечно, сейчас они еще не хотят этого делать, но немного позже им наверняка захочется сделать счастливыми кого-нибудь из своих друзей, и из-за Меллерша это будет невозможно».

— Это проблема, — сказала она вслух, нахмурив брови.

— Что именно? — поинтересовалась Крошка.

— Куда нам поместить Меллерша.

Леди Каролина удивилась:

— Что, разве одной спальни для него недостаточно?

— Вполне достаточно. Но тогда не останется свободных комнат для тех, кто приедет к вам.

— Ко мне никто не приедет.

— Может быть, у вас будут гости, — предположила Лотти, обращаясь к миссис Фишер. — О Розе я не говорю. Она наверняка будет рада жить в одной комнате с мужем, это видно по ее лицу.

— В самом деле… — снова начала миссис Фишер.

— Что? — быстро повернулась к ней миссис Уилкинс. Она надеялась, что на этот раз за ничего не значащей фразой последует предложение, которое сможет спасти их всех. Однако, как обычно, старая леди только пыталась напустить холоду. Она продолжила:

— Должна ли я понять это так, что вы хотите сохранить свободную комнату для личного пользования своей семьи?

— Он не моя семья. Он мой муж, и только. Видите ли…

— Я не вижу, — не удержалась миссис Фишер. Ей ужасно надоел этот оборот. — Зато прекрасно все слышу, хотя и без особой охоты.

Однако миссис Уилкинс пропустила этот выпад мимо ушей и пустилась в длинные рассуждения о том, где собирается устроить на ночь персону, которую называла Меллершем. При этом