Его взгляд наполнен неприкрытым голодом, как будто для него это такая же пытка, как и для меня.

Не могу не задаться вопросом, каково это — видеть, как он теряет контроль.

Наблюдать, как он распадается на части… зная, что девушка, которую он ненавидит, отвечает за его удовольствие.

Хмыкнув, провожу языком по внутренней стороне его члена, прежде чем вобрать так глубоко, как только могу.

Его челюсть сжимается, а глаза закрываются.

Сжимая основание, сосу медленно и нежно, желая свести его с ума, как он сделал это со мной ранее.

Это срабатывает, потому что он крепко вцепляется в мои волосы и рычит: — Не двигайся. Я хочу трахнуть твое лицо.

Замираю, челюсть отвисает, когда он входит так сильно, что становится почти больно. Но я выдерживаю его взгляд, заставляя дать мне больше, даже когда слюна стекает по подбородку, а глаза слезятся и горят. Его движения ускоряются, он трахает мое лицо с такой силой, что оно начинает пульсировать, когда его яйца ударяются о мою шею.

— Блядь, — он низко и глубоко стонет, дыхание становится прерывистым, а лицо напряжено. — Прими мою сперму как хорошая девочка.

Единственное предупреждение, которое получаю, прежде чем горячая струя солоноватой жидкости заполняет рот.

Он смотрит на меня так, словно ожидает, что снова начну давиться, но я театрально проглатываю все, улыбаясь при этом для пущей убедительности.

Я могу выдержать все, что он в меня бросит. И теперь, когда получил то, зачем пришел, он может уходить.

— Убирайся.

Ухмыляясь, он большим пальцем собирает остатки спермы с подбородка и запихивает мне в рот.

— На мгновение я поверил, что тебе нравится сосать мой член… почти так же, как тебе понравилось, как я заставил тебя кончить за ужином.

Поднимаю с пола платье.

— Не льсти себе.

— Не лги себе, — возражает он.

Меня охватывает гнев, и я указываю на дверь: — Уходи.

Он заправляет член обратно в джинсы.

— Запри дверь на ночь.

Собираюсь спросить зачем, но он встает с кровати и выходит.

Понятное дело, Лео расстроился, когда я позвонила ему позже и сказала, что случайно заперла дверь и заснула в ожидании.

Не уверена, что он на это купился, но, по крайней мере, не стал на меня давить.

Уже начинаю действительно засыпать, когда слышу, как поворачивается дверная ручка.

Какого черта?

Это повторяется, и я вскакиваю с кровати, готовая отчитать Нокса.

Но потом понимаю… это он велел мне запереть дверь перед уходом.

А значит, это может быть только мой отчим.

Сердце бешено колотится в груди, когда слышу, как что-то входит в замок… как будто он пытается его открыть.

Быстро соображая, бросаюсь к шкафу и закрываю дверь в тот самый момент, когда открывается дверь в спальню.

Какого черта он здесь делает?

Лучше спросить… какого хрена ему нужно?

Когда он входит в комнату и понимает, что меня там нет, слышу раздраженный вздох.

Зажмуриваю глаза и забиваюсь в угол шкафа, вспоминая слова, которые сказала ему за ужином.

Конечно, папочка, сегодня я сделаю все, что ты захочешь.

О, Боже. Меня тошнит.

Очевидно, я не это имела в виду… но что, если он здесь, чтобы нажиться на этом?

Желудок сжимается, когда прислоняюсь лбом к стене темного шкафа.

Только она не гладкая, как должна быть. Проведя пальцами, понимаю, что на ней что-то вырезано.

Похоже на секретное послание.

Обведя, легко различаю букву H. Следующая буква сложнее, но думаю, что это A. За ней T… и почти уверена, что следующая — E. Под ней еще две буквы.

М и Е.

Hate me (Ненавидь меня).

В этом нет никакого смысла.

Слышу слабый щелчок закрывающейся двери спальни, но не уверена, что он не вернется, поэтому остаюсь здесь.

Однако перед тем, как провалиться в сон, делаю мысленную пометку на завтра — купить замок с засовом и открыть новый банковский счет.

Через несколько часов просыпаюсь от звона будильника. Открываю дверцу шкафа, впуская солнечный свет внутрь.

Задрав голову, смотрю на резьбу, выгравированную на стене.

Сердце замирает.

Там не написано Hate me (Ненавидь меня), как я изначально решила.

Надпись гласит…

Help me (Помоги мне).

Во время завтрака стараюсь не встречаться взглядом с Трентом, но это трудно, потому что он все время пытается заговорить со мной.

Он даже снова предлагает съездить в автосалон и выбрать машину, от чего, конечно же, отказываюсь.

Я просто хочу накопить денег и убраться ко всем чертям подальше от них.

Наливаю вторую чашку кофе, когда мама объявляет: — Мы с Трентом скоро отправимся в поездку на выходные.

Мы с Ноксом обмениваемся любопытными взглядами. Очевидно, для него эта поездка тоже новость.

— Когда? — спрашивает Нокс в то же время, когда я произношу: — Куда?

Трент вытирает рот салфеткой: — Не в эти выходные, в следующие, — он прищуривается, глядя на сына. — Я ожидаю, что ты будешь вести себя наилучшим образом, пока нас не будет, — затем смотрит на меня. — Вы оба.

— Мы едем в пляжный домик в нескольких часах езды отсюда, — с улыбкой говорит мама. — Учитывая, что наша свадьба была практически в Рождество, у нас не было полноценного медового месяца.

Как угодно. Будет здорово избавиться от них обоих на выходные.

Бросаю взгляд на часы на стене: — Нам пора уходить, пока мы не опоздали в школу.

Нокс отодвигает стул.

— Пойдем.

Выйдя из-за стола, хватаю рюкзак с пола в коридоре и иду за ним к джипу. Мы пристегиваемся, и жду, пока выедем с подъездной дорожки, чтобы заговорить: — Спасибо, что предупредил закрыть дверь.

Мышцы его предплечья напрягаются, когда он сжимает руль.

— Тебе стоит купить задвижку в спальню.

— Я так и планировала.

Его ноздри раздуваются, когда он делает глубокий вдох.

— А еще тебе следует держать свой чертов рот на замке в его присутствии и перестать выводить его из себя.

Мне хочется спросить, почему он защищает мерзавца, но до конца поездки держу рот на замке.

Нокс примет сторону отца. Как и всегда.

Кроме того, в клубе я привыкла отбиваться от похотливых стариков, желающих провести ночь с подростковой задницей, поэтому могу за себя постоять.

Нокс проносится мимо школы.

— Куда ты едешь?

Он подносит сигарету ко рту и закуривает.

— Мне нужно выполнить одно поручение.

Смотрю на часы на приборной панели.

— Что ж, тебе лучше поторопиться.