— Не волнуйся, я уверен, что она вернется, — его взгляд ужесточается, когда он произносит следующие слова: — Бродяги всегда возвращаются.

Снимаю заколку с волос и разглаживаю руками короткое шелковое белое платье. Такое короткое, что еле доходит до середины бедра.

Глядя в зеркало, крашу губы прозрачным блеском, затем наношу еще один слой туши на ресницы.

Ухмыляясь, достаю черную подводку и рисую выразительные «кошачьи» стрелки на верхних веках… точно такие, как делаю в клубе.

Мама хотела, чтобы сегодняшним вечером я выглядела стильно для всех ее шикарных друзей.

Но она украла мои деньги, заработанные тяжелым трудом, так что нахуй ее.

Расплата — такая сука.

Вечеринка в самом разгаре, когда сбегаю по лестнице и выхожу во внутренний дворик, который, как и было обещано, превратился в прекрасный оазис.

Судя по всему, у гостей есть выбор между стейком с омаром и равиоли с лобстером, что дополняет элегантную атмосферу.

Спасибо всем моим чертовым деньгам.

Судя по всему, ужин подан, и все уже почти заканчивают трапезу… так что я как раз вовремя.

— Аспен, — произносит мама, когда подхожу к ней; платье того стоило, потому что ужас явно отражается на ее лице. — Ты здесь. Наконец-то.

— Прости, мам. Была занята подготовкой. Хотела убедиться, что выгляжу на все сто.

Трент, которого, похоже, ничуть не радует ни мой внешний вид, ни мое опоздание, жестом указывает на единственное свободное место по другую сторону бесконечного стола.

— Присаживайся. Сейчас же.

Улыбнувшись ему, занимаю свое место за столом. К сожалению, рядом с Ноксом.

Однако замечаю, что Лео сидит прямо напротив меня. Он сделает этот ужин гораздо более сносным.

— Привет, Аспен, — говорит Лео. — Как дела?

— Отлично, — отвечаю, подыгрывая его псевдо-светской беседе. — Как работа? Я слышала, тебя повысили.

— Не знал, что распутные ночные рубашки — подходящий наряд для ужина, — шипит Нокс.

Несколько человек за столом обмениваются взглядами, и щеки моей матери краснеют.

— О, вы же знаете братьев, — коротко шутит мама, — всегда дразнят своих сестер.

— Нокс, — предостерегающе произносит Трент, когда официант ставит передо мной тарелку, — перестань дразнить сестру, — его сердитый взгляд переходит на меня. — И Аспен…

Вижу, что он хочет меня отчитать, но не может, потому что нас окружают люди. Какая жалость.

— Будь умницей, — говорит он, возвращаясь к поеданию лобстера.

Хлопаю ресницами, глядя на отчима. Он хочет идеальную семью? Что ж, я дам ему это.

— Конечно, папочка, — говорю с издевкой, — сегодня я сделаю все, что ты захочешь.

Нокс, сидящий рядом со мной, давится напитком.

Брови Трента взлетают к небу.

Мама выглядит так, будто ей требуется вся сила воли, чтобы не придушить меня.

А Лео смотрит так, будто я выжила из ума.

Миссия выполнена.

— Итак, — говорит Лео в попытке сменить тему, — слышал, ты поступила в Стэнфорд, — он поднимает бокал, и я вижу гордость, сияющую в его глазах. — Красивая и умная… это выигрышная комбинация.

— Как тетя Ленора? — вмешивается Нокс. — Очень жаль, что ты не пришел с ней сегодня. Мне бы очень хотелось ее увидеть.

Улыбка сходит с лица Лео.

— Ну да. Уверен, она бы с удовольствием пришла, но она неважно себя чувствует и ей нужно немного отдохнуть.

Мгновенно чувство вины пробирается по позвоночнику.

— Все в порядке? — спрашивает женщина, сидящая рядом с ним.

— Да, — он хмурится, — но у моей жены боковой амиотрофический склероз.

Чувствую, как рука Нокса касается моего бедра под столом. Бросаю на него угрожающий взгляд, но Ноксу, как обычно, наплевать.

— Она в инвалидном кресле и не может говорить, — невесело добавляет мама.

Пытаюсь сжать бедра, чувствуя, как он придвигается ближе, но Нокс сильнее и разводит их в стороны. Затем, подняв мою ногу, перекидывает ее через свою и обхватывает лодыжку свободной рукой, чтобы я оставалась на месте.

— О, бедняжка, — сочувственно говорит женщина. — Это так печально. Ты такой замечательный муж, что заботишься о ней.

— Он действительно такой, — с улыбкой соглашается мама. — Но, опять же, мужчины семейства Нокс превосходны, когда дело касается заботы о своих женщинах.

Вздрагиваю, когда его палец касается моих трусиков.

Он этого не сделает. Особенно здесь. Сейчас.

Резко щипаю Нокса за руку, но это бесполезно. Он полон решимости поставить меня в неловкое положение.

Однако отказываюсь давать ему такую возможность.

Он может делать все, что захочет… но я не обязана на это реагировать.

Я полностью контролирую свое тело. Не он.

И как только он это поймет, остановится и займется чем-нибудь другим.

Глубоко вздыхая, откидываюсь на спинку стула и пытаюсь расслабиться. Как животное, которое притворяется мертвым, когда чувствует приближение врага.

Кроме того, Лео — мужчина, который мне небезразличен, — даже не может довести меня до оргазма. Поэтому сильно сомневаюсь, что парень, которого я ненавижу, когда-либо сможет это сделать.

— Мы превосходны во всем, — вклинивается мой отчим, и все смеются.

Только не я, потому что Нокс сдвигает стринги в сторону, обнажая меня. Затем начинает водить подушечкой пальца по моей киске… обводит контур губ… а затем проводит костяшками пальцев по всей длине щели.

Его прикосновения нежные… дразнящие. Пытка.

— И все же, — со вздохом говорит женщина, — не могу представить, как тебе тяжело. То есть, конечно, она все еще твоя жена, но… ну, ты понимаешь, — ее взгляд затуманивается. — Просто это так трагично.

Напрягаюсь, когда он медленно вводит в меня свой длинный палец. Тяжело сглатываю, когда моя киска растягивается от этого вторжения.

— Аспен, ты не ешь, — замечает мама, морща нос.

Серьезно? Эта женщина никогда не обращала на меня внимания, но решила начать прямо сейчас?

— Все в порядке? — спрашивает Лео с беспокойством в голосе.

Нокс вынимает палец, вытирая влагу о внутреннюю сторону моего бедра… намеренно издеваясь.

— Все в порядке… — без предупреждения вводит в меня два пальца. — Отлично.

Беру вилку, когда он методично двигает ими, изо всех сил стараясь сосредоточиться на равиоли с омаром, а не на том, что он делает со мной.

Поднеся равиоли ко рту, откусываю кусочек.

Тыльная сторона его ладони упирается в клитор, и неожиданное раскаленное добела удовольствие пронизывает меня фейерверком.

— О, Боже! — мое лицо пылает, когда все замолкают и смотрят на меня. Быстро соображая, указываю на блюдо и говорю: — Это так вкусно.

Это так плохо. Очень плохо.

Украдкой бросаю взгляд на Нокса, и на его лице появляется лукавая ухмылка, пока тот продолжает обрабатывать меня.

— Да. Ужин просто божественный, — соглашается женщина, сидящая рядом с Лео. — Ты должна