Семейный строительный бизнес Левиттов возглавляли бруклинский отец-юрист и два его сына, но историческая слава досталась старшему из братьев. Билл Левитт обладал реальным богатством: большим количеством нейронных связей, позволившим ему осмыслить и свести воедино несколько новых явлений. Сразу после окончания Второй мировой войны ожидалось большое количество браков и появление поколения «бэбибумеров». Вместе с другими льготами правительство сильно облегчило миллионам демобилизованных получение ипотеки. Завершали «триаду Левитта» доступность автомобиля и быстрое послевоенное строительство новых дорог.

Уильям Левитт придумал новый стиль жизни для соотечественников. Первый из его городков, амбициозно названный Левиттауном, начал возводиться в 1947 году в Лонг-Айленде, неподалеку от Нью-Йорка. На выкупленных картофельных полях происходило нечто необычайное: в домостроение внедрили процесс конвейерной сборки. Зодчество разделилось на три десятка операций, каждую из которых выполняла специально подобранная бригада. Рабочие, ответственные за возведение каркаса, по минутам монтировали его и отправлялась к следующему участку земли, на их же место устремлялись обшивщики каркаса, за ними – кровельщики и так далее. Один рабочий отвечал за покраску кухонь, другой – за установку окон. Таким образом в день возводилось 35 домов, а за первые два года в Левиттаун въехали шесть тысяч семей.

Интересно, что в «Одноэтажной Америке» имеется визионерский пассаж: «…мы увидели великолепно нарезанные улицы с широкими асфальтированными мостовыми, с тротуарами, с фонарями, выкрашенными алюминиевой краской. Мы увидели целый городок, с канализацией и водопроводом, с подведенным на все участки газом и электричеством, одним словом – город со всеми удобствами. Но без домов. Еще ни одного домика не было в этом городке, где улицам были даны даже названия».

Секрет коммерческого успеха Левиттов заключался в следующем: новые дома были доступны по цене среднему классу и молодым семьям. Американская мечта пришла в виде деревянного с двускатной крышей домика «Кейп-Код»: две спальни, гостиная и кухня общей площадью 74 квадратных метра. На чердаке при желании можно было разместить еще пару крошечных комнат. Чтобы снизить себестоимость жилья, братья Левитты придумали множество технических инноваций, а число посредников и поставщиков свели к минимуму. Начальный взнос за дом составлял всего сто долларов.

«Кейп-Коды» с удовольствием покупали полицейские и пожарные, бывшие военные и медицинские сестры, квалифицированные рабочие и водители автобусов. Поселение росло настолько быстро, что Левиттам стало не хватать имен для улиц. Сначала были увековечены все члены семьи. Потом в ход пошли цветы, деревья, птицы, животные, ягоды и небесные светила. Застройщики установили в Левиттауне строгие правила домовладения: запрещалось возводить заборы, захламлять газоны, вывешивать для сушки белье по выходным. Авраам Левитт, отец Билла, нашел себя в озеленении района и даже вел колонку садовода в газете «Трибуна Левиттауна». По вечерам патриарх семейства лично объезжал весь городок и, если находил нестриженый газон, посылал туда сначала садовника, а затем и счет за услуги.

Внедрив массовое жилищное строительство, Уильям Левитт продолжал экспериментировать. Его второй Левиттаун в штате Пенсильвания, рассчитанный на 17 тысяч жителей, застраивался домами четырех типов. Будущие новоселы могли выбирать жилье по каталогу, даже заказывать некоторые изменения в планировке семейного гнезда. Фирма Левиттов ответственно относилась к быту и досугу своих жителей: вся территория планировалась с учетом демографии, так что нашлось место стадионам, бассейнам, торговому центру, детским площадкам, церквям и клубам по интересам. Левитт выделял для начальных школ такие участки, чтобы любой ребенок мог дойти от своего дома до ближайшей школы, не переходя ни одной улицы с оживленным движением.

Вновь после конвейера Форда страну поразила фантастически отлаженная скорость сборки: легкий каркас дома возводился из готовых блоков менее чем за минуту, само жилье сдавалось под ключ менее чем за полчаса. В каждом доме имелся холодильник, стиральная машина, телевизор. Когда новоселы заходили в дом, они обнаруживали на кухне хлеб и купоны для химчистки, а в холодильнике – молоко, яйца и масло.

Ильф и Петров писали: «Комфорт в Америке вовсе не признак роскоши. Он стандартен и доступен… Сервис тем и хорош, что он становится необходимым и незаметным, как воздух». Среди жителей Страны Советов ходила несколько переиначенная шутка о родных бытовых услугах: «ненавязчивый советский сервис».

Автомобиль предельно ослабил центростремительные силы в развитии города. Впервые в истории число жителей крупных городов США начало сокращаться. Переезд десятков миллионов американцев в пригороды считается крупнейшей миграцией населения в ХХ столетии. Освальд Шпенглер писал, что Америка – это «движение от природы к мегаполису». Пригород на этом пути оказался длительной остановкой.

В 1950 году популярный журнал «Тайм» подсчитал, что каждый восьмой строящийся в Соединенных Штатах дом возводит компания Левиттов. Журнал поместил изображение Билла на обложку и внес его имя в список ста наиболее влиятельных людей страны. Семья Левиттов совершила революцию как в жилом строительстве, так и в рекламе. Она предлагала не только доступный дом – она продвигала новый образ жизни, удобный, рационально устроенный, безопасный и экологичный. Именно эту особенность рекламы увидели Ильф и Петров: «в Америке покупателю продается не кровать, ему продают хороший сон».

Одно из первых изданий «Одноэтажной Америки»

Двадцатый век породил гениев рекламы: на востоке – русских авангардистов, на западе – Энди Уорхолла. Благодаря им прозаический мир бытовых вещей в разных концах мира превращался в произведение искусства. Впрочем, у неискушенного русского эмигранта вездесущая реклама янки вызывала неоднозначную реакцию – от сильной оторопи до глухого раздражения. Композитор Николай Слонимский, переехав в США в начале 1930-х, учил язык с помощью «коммерческого жаргона газетных объявлений», а также делал музыкальные сатирические переложения рекламных слоганов: «Из зубной пасты “Пепсодент” был выжат речитатив в стиле Мусоргского, предупреждающий покупателя, что “зубной налет образует ферменты и кислоту”. Я оценил незавидное положение женщины с кишечными неполадками, и иллюстрировал этот эпизод секвенциями, похожими на колокольный перезвон из Прелюдии до-диез минор Рахманинова».

Американские пригородные зоны застройки, «Краснокаменски», «Белореченски» или «Зеленогорски», есть в любом из пятидесяти штатов. Все вместе они составляют костяк нации, в чем-то очень продвинутой, в чем-то очень патриархальной.

Микромир сабурба уютен и отличается собственным распорядком: субботним шопингом, воскресным барбекю с гостями, расписанием школьного автобуса, тыквами на пороге осенних праздников, электрическими гирляндами к Рождеству. Розы на домашних участках здесь могут цвести после начала календарной зимы, а приход весны объявляют не метеорологи, но ранние бутоны крокусов.

Америка превратилась в «нацию пригородов», где обитает ее «главный покупатель и главный избиратель». Сами же левиттауны стали именем нарицательным: индивидуальные, но вместе с тем лишенные особой индивидуальности типовые жилища. Еще Маяковский высмеивал увиденные им в Штатах каркасно-щитовые таунхаузы для среднего класса: «Все стандартизированные дома одинаковы,