Через минуту, когда она уже была за рулем джипа, Ребекка вновь помахала дочкам через стекло.

Они обе снова плакали.

– Я постараюсь позвонить из Монтаука, – прокричала Ребекка через открытое окно, но Ноэлла только махнула рукой, чтобы она ехала.

Скорее всего, Ноэлла не расслышала слова подруги, которые заглушил шум двигателя.

Когда Ребекка развернулась и выруливала из проезда, она в последний раз посмотрела на девочек, и воспоминания об этом будут потом рвать ей душу.

Кира!

Дочка больше не заливалась обычными детскими слезами, а тянулась к Ребекке так, как будто бы ее мать вот-вот должна была упасть в глубокую и темную дыру.

27

Ребекка проснулась внезапно, словно ее кто-то разбудил, но образ дочери, простиравшей к ней руки в то утро, когда она уехала от Ноэллы, стоял у нее перед глазами.

Она перевернулась на бок. Все тело болело, но не от перенапряжения, а, наоборот, от недостатка физической активности в последнее время. За недели апатии мышцы ее ослабли, напряжение сковало конечности. Она откинула одеяла и некоторое время лежала без движения, уставившись на протечку на потолке, как оттуда капала вода в подставленное ведро.

Кира опять заполнила все ее мысли.

Неужели в тот день она видела свою дочь в последний раз? Неужели у Киры останется от матери только одно воспоминание – неясный силуэт за стеклом автомобиля. Почему, ну почему она не сказала Ноэлле, куда они едут? Почему Ноэ не дослушала, когда Ребекка начала говорить, что они сядут в Монтауке на паром? А может быть, она только притворилась, что не расслышала? Может быть, она не та, кем Ребекка ее считает?

Нет! Ребекка зажмурила глаза. Нет, этого просто не может быть!

Ноэлла совсем другая. Она – ее лучшая подруга. Ее сестра. В конце концов, откуда Ребекка может знать, что именно Ноэ расслышала тем утром и что она и Гарет смогут рассказать полиции. Единственное, в чем Ребекка была уверена, так это в том, что Ноэлла восприняла ее слова про Лонг-Айленд – вот что она скажет копам, и с Лонг-Айленда они начнут свои поиски.

При мысли об этом сердце у Ребекки упало.

Лонг-Айленд давал зону поисков размером не менее тысячи четырехсот квадратных миль. То есть территорию в три раза больше Нью-Йорка. И проблема состояла не только в этом. Об исчезновении Джонни и Ребекки заявят в нью-йоркскую городскую полицию, а те после упоминания о Лонг-Айленде должны по идее сотрудничать с полицейскими департаментами округов Нассау и Саффолк, и на серьезном уровне, а ничего такого Ребекка никогда не наблюдала, работая врачом. И от своего отца она о таком не слышала. В ее голове эхом зазвучал его голос: «Копы – народ безбашенный, но и страшно эгоистичный. Каждый трясется над тем делом, над которым работает, отдает его раскрытию всего себя, а вот на дела коллег им может быть наплевать». И даже если удастся наладить сотрудничество, что будут делать полицейские? Они могут посмотреть записи с камер наблюдения. Возможно, в доме Джонни они увидят наброски к планируемой им книге, планы, карты, узнают фамилию куратора из Музея естественной истории, с которым брат должен был увидеться. Может быть, после этого они смогут понять, что Лонг-Айленд не был конечной точкой их путешествия.

Но Ребекка усомнилась, что все именно так и случилось.

И если полицейские узнали, каков был пункт назначения Ребекки и Джонни, то почему они не появились здесь, на острове? По здравом размышлении, вряд ли простой полицейский сложит воедино все фрагменты маршрута по камерам наблюдения из Бруклина. Вряд ли на Лонг-Айленде производятся последовательные записи на всех участках пути длиной сто двадцать восемь миль и без платных дорог. Более правдоподобным выглядел следующий неутешительный вариант развития событий: копы не будут переворачивать все вверх дном в доме Джонни в поисках улик, а просто составят отчет о пропавших без вести и аккуратно подошьют его в папочку, а потом и уберут в архив вместе с тысячами других таких же дел. По опыту Ребекки как врача, когда исчезало двое взрослых людей, которые не страдали от потери памяти, имели отменное душевное здоровье и, наоборот, не имели истории прошлых приводов и судимостей, никто в полиции не рвал жилы для раскрытия дела, если в самом начале расследования не возникало твердых зацепок или улик.

И еще ее беспокоили их с Джонни мобильные телефоны.

Вернее, то, что, по-видимому, данные с этих телефонов никак не использовались в поиске. В первый день их путешествия, пока мобильники у них с Джонни еще не забрали, и брат, и сестра сделали с них по несколько звонков или хотя бы пытались их сделать. Эти звонки производились через вышку связи на острове и, естественно, должны были пеленговаться ею. Неужели полицейские на запросили и не изучили детализацию их с Джонни звонков и сообщений? А ведь на это способен любой коп, который достаточно ответственно относится к своей работе. Если зафиксирована активность телефонов в определенной местности, почему бы властям не узнать больше о последнем известном местоположении Ребекки и Джонни?

Почему не послать на остров хотя бы катер береговой охраны для проверки?

Ее мысли прервало хриплое карканье морского ворона. Мимо окна пронеслась темная тень – и ее сердце бешено забилось от страха. Прошло две с половиной недели с тех пор, когда Хайн и Лима высадились на острове, а затем его покинули, а она до сих пор страшилась всего на свете. Так не может продолжаться вечно.

Ей нужно что-то менять в своей жизни, если жизнью можно назвать ее вымороченное существование на острове.

Надо двигаться вперед или хотя бы попытаться.

В первую очередь ей требуется постирать одежду. В ведре, которое она поставила под протечку, сделать это неудобно. Значит, надо дойти до моря и там смыть со своих вещей хотя бы основную грязь. И еще ей нужна пища. У нее оставался запас консервов на пять дней, который при экономии можно было растянуть на неделю. Из первого общежития она забрала все, что нашла. Можно, конечно, поискать удочку, чтобы заняться рыбной ловлей, но это будет уже совсем крайний случай. У нее могут уйти дни и даже недели, пока она научится ловить рыбу, пока поймет, где находятся места с хорошим клевом. И этих недель у нее не окажется, если она совсем ослабеет. Значит, нужно обыскать второе общежитие, чтобы добыть еще консервов и других припасов, а также исследовать всю территорию острова – на северном берегу и на западном берегу, там, где был маяк, оставались участки, которые она еще не посещала, также настоящей