class="p1">Что касается богов… Я подлил себе ещё чаю, бросил взгляд на князя, но Вяземский по-прежнему не обращал на меня внимания, о чём-то думал, что-то записывал в блокнот, время от времени поглядывая на монитор. Ну и ладно, я тоже подумаю.

Ситуация с молчанием ягнят, в смысле, богов, не сказать чтобы странная. Божественные сучности, (невежливо, но так и есть), молчали давненько. Собственно, и в старые времена они несильно баловали потомков разговорами, но всегда отвечали: если прийти к родовому древу или алтарю, принести достойную жертву или редкий дар. А тут то пусто, то густо, а то и вовсе чужаки отвечают на нашей территории. Непорядок.

— И всё-таки, Свар, что лично ты думаешь про наших молчаливых богов? — неожиданно заговорил князь Вяземский.

Тьфу ты, я и забыл, что не один!

— Если навскидку вот так сразу в голову приходят как минимум три объяснения, почему боги Нави молчат, в то время как Локи откликнулся на клятву.

— Ну-ка, ну-ка, любопытно послушать, — куратор поставил локти на столешницу, сложил пальцы в замок, положил подбородок на руки.

— По неизвестной нам пока причине ослабло влияние богов Нави. Грубо говоря, они просто не могут пробиться сюда, в Явь. Получается это у них через пять раз на шестой, скажем так. Мне-то они ответили. Возможно, молчание и блокировка связаны с изменением баланса мировых, небесных и тёмных сил. Если в Нижнем городе появился Рифт с выходом на ту сторону, это уже перекос в энергиях. Ну и наша последняя зачистка показала, что готовится прорыв с изнанки.

— Логично, — куратор что-то отметил в блокноте и снова уставился на меня. — Ещё версии.

— Не понял, Александр Алексеевич, вы проверяете меня, что ли? — нахмурился я.

— Сверяю с собственными мыслями, ищу разногласия, — усмехнулся князь. — Продолжай.

— И? — потребовал я ответа.

— И первый пункт совпал. Я бы добавил ещё вторжение новых потусторонних сущностей в пределы наших божественных сущностей, и ослабление веры.

— В последнем сомневаюсь, — покачал я головой.

— В общей массе, среди простолюдинов и вне родовитых семей действительно идёт снижение веры в богов, как показывают опросы. В родовой системе всё в пределах нормы, даже выше, чем обычно.

— Интересная статистика, — удивился я. — Не знал.

Князь Вяземский улыбнулся, но не стал комментировать. Ну да боги с ним, в эти тонкие материи, на грани государственного и божественного, лезть себе дороже.

— Вмешательство внешних сил.

— Что? — я моргнул, возвращаясь в реальность.

— Вмешательство внешних сил, — повторил Вяземский. — Появление Локи, его ответ на клятву, может указывать на то, что в пределы наших божественных сущностей проникают чужеродные потусторонние силы. — Хм…

— Александр Алексеевич, а вы не рассматриваете вариант, что все боги, по сути, родственники? Значит, они могут перемещаться как внутри своих пределов, так и в гости к друг другу ходить, скажем так.

— Такая вероятность имеется, — князь постукал карандашом по блокноту. — Но почему Локи?

— Ну, он известный прохвост. Подозреваю, наш Костя Бессмертный имеет каплю его крови.

— Что? — изумился куратор.

— Если вспомнить все фортели поручика Беляева, включая его своеобразное бессмертие, не удивлюсь, узнав о кровном родстве Беса с этим богом.

Вяземский очень странно посмотрел на меня, что-то черкнул в бумагах и продолжил мозговой штурм.

— Я не исключаю того, что всё это — божественный заговор.

— Хм, не знал, что вы любитель теорий вселенских заговоров, — ухмыльнулся я.

— Версии, Свар, версии, чем больше версий, тем выше вероятность, что мы сумеем нащупать правильный ответ, который поможет принять решение.

— Ну, хорошо, предположим. Но тогда как сумел ответить Локи?

— Преднамеренное молчание наших богов, чтобы Локи, как первый разведчик, почувствовал свою силу? — неуверенно пробормотал куратор.

— Угу, и всё это часть их собственного плана.

— Особый статус клятвопреступника?

— Чего? — удивился я.

— Если предположить, что тот бандит, который принёс клятву Локи прилюдно, зачем-то нужен божеству?

— Именно по этой причине шутник Локи превратил его в бабу с копытами, — хохотнул я, припомнив изменившуюся внешность морячка. — Всё это очень интересно, но, как по мне, не имеет никаких аргументов под собой. Мы можем долго гадать, что да как. Но, ваше сиятельство, вы прекрасно знаете ответ на извечный русский вопрос.

— На какой? — куратор непонимающе на меня посмотрел.

— Кто виноват и что делать, — ухмыльнулся я. — Кто виноват, я вам не скажу, а вот на вопрос: «Что делать?», пожалуй, что и отвечу.

— Ну-ка, удиви, — усмехнулся в ответ Вяземский.

— По всему выходит, начинать нужно с поисков Локи, — высказал я мысль.

— Да, похоже, ты прав, — князь побарабанил пальцами по столешнице. — Надо искать Локи.

— Как говорится, у одаренных мысли сходятся, но у опричников чаще, — выдал я. — Значит, я пошёл?

— Куда это?

— Собирать команду на прогулку в Нижний город, — довольным тоном объявил я.

Глава 16

Я оставил князя Вяземского задумчивом настроении, и не слишком довольного моими дальнейшими планами. Хотя куратор и признавал их полезность, но вот способы достижения не внушали ему доверия. Собственно, всё было просто: я собирался вместе с командой отправиться в Нижний город на поиски новых Рифтов. Так сказать, разведка боем. Александр Алексеевич настаивал на тайне и разведывательных операциях.

В результате мы сошлись на компромиссе: люди Серёги Нагорного отрабатывают мою теорию по скрытым Рифтам на территории отщепенцев, а в это время мы пока что усиливаемся для рейда в Навь.

Собственно, эту радостную новость я и принёс на базу, и объявил команде, выдернув опричников с тренировок, лаборатории, набега на кухни и из крепкого здорового сна, которым по традиции занимался Призрак после своих ночных бдений на улицах города.

— Ну и зачем нам эта разведка? — недовольно проворчала Колокольчик. — Из них разведчики как из топора лопата.

— А что, очень даже хорошая лопата из топора, — начал было Бес, но тут же смолк, подучив подзатыльник от графини.

— Утомил, — прокомментировала Ло свои действия.

— Итак, что мы имеем на сегодняшний момент? — я оглядел команду, которая сосредоточено смотрела на меня.

— Что имеем, не храним, — философски заметил неугомонный Кощей.

— Сняв голову, по волосам не плачут, — тут же