словно с огромным живым существом: то мчался и срывался с верху в низ, то зарывался в его прохладную синеву. И всегда это была удивительная, щекочущая игра, при которой ему всегда казалось, что еще немного и обязательно у него произойдет встреча с чем-то новым, неизвестным. Вот и сейчас огромный кондор, царь андских вершин, дождавшись своего часа, широко раскрыл крылья и легко взмыл в воздух, Избавившись от груза печали, он почувствовал, как воздух заструился по телу, по его крыльям, поднял его и, слегка пружиня, закачал и понес в манящую синеву.

Кале хотел сегодня увидеть свои владения с высоты полета. Небо, как всегда, манило и дразнило глубиной и ширью, но сегодня что-то мешало беззаботно играть в облаках. Кале увидел летящий далеко в низу знакомый пейзаж, и его крылья сделали широкий круг над пустыней, земля побежала на него, и крылья приняли удар.

Кондор опустился на небольшом холме и увидел расстилавшуюся перед ним пустыню. Поверхность пампы была покрыта щебнем и принадлежала к самым засушливым зонам Перу - дождь бывает здесь примерно два раза в год и то не более получаса. Вдали виднелось русло пересохшей реки Рио-Инхеньо.

Кале любил Пампа-де-Наска за ее особую печальную красу - было что-то величественное в однообразии пустыни, такой прекрасной и безжизненной. Ему нравилось смотреть на пампу во время захода солнца, когда, красная от его лучей, она становилась особенно хороша. Много-много лет смотрел он на пампу, бродил по ее дорогам: безмолвие этих мест нарушали лишь крики птиц, шорохи мелких животных да ветер, сметающий пески в причудливые узоры, а садящееся солнце окрашивало их в пурпурный цвет и отбрасывало на барханы глубокие тени.

Здесь начиналась территория "разрисованной" пустыни с лабиринтами линий. На темно-красной поверхности мертвых пустынных плоскогорий проступали желтовато-белые трапеции, треугольники и прямоугольники, часто длиной в сотни и сотни метров, многие из которых на первый взгляд напоминали очертания аэродрома.

Вместе с ними по Пампа-де-Наска тянулись бесчисленные, бесконечно длинные полосы, сходящиеся в определенных точках и затем вновь расходящиеся. И посреди этого невероятного хаоса линий были рассеяны гигантские рисунки животных. Фигуры, линии и странные трапеции располагались приблизительно на расстоянии пяти километров друг от друга и составляли в общей сложности несколько сот километров. Гигантская "картинная галерея" из прямоугольников, квадратов, треугольников и трапеций с бесчисленным множеством прямых линий и черт, ведущих в никуда, или точнее - от горизонта к горизонту, насколько хватало глаз, снова поразила кондора.

Он давно жил здесь и хорошо ориентировался между этими линиями и геометрическими фигурами, среди которых были разбросаны изображения десятков ящериц, рыб, птиц, пауков, китов и ястребов. Но явное предпочтение было отдано птицам. Одни из них были прямо-таки чудовищны, как в арабских сказках. Например, изображение сто десятиметровой птицы, длинные голова и шея которой похожи на змею, или сто пятидесятиметровый морской ястреб. Из других животных главным образом китообразные и, наконец - обезьяна, у которой на кисти пять пальцев, а хвост напоминает огромную спираль. Создатели "галереи" четко ориентировали лабиринт линий на годичный цикл Светила, движение Луны, звезд и созвездий. Линии тянулись по пустыне на многие километры вверх и вниз по склонам, через камни и небольшие долины, и ни одно природное препятствие не в силах было заставить их отклониться в сторону, изменить данное создателями направление.

"Вот так и птицы, рыбы продолжают и продолжают, подчиняясь древнему инстинкту, отправляются для создания гнездовий и нереста в далекий путь. Так или иначе, но наступает день и час, когда косяки птиц и рыб покидают родные озера, реки и уходят к берегам теперь уже несуществующей Атлантиды. Они и не подозревают даже, что материк погиб, а, повинуясь Пути, намеченном когда-то Создателем, стремятся туда и ничто, и никто не в силах изменить это направление, отклониться в сторону", - размышлял Кале.

Он встряхнул легкую печаль и снова взмыл в небо кондор хотел увидеть долину реки Ика.

Здесь тоже был гигантский "верстовой столб". Острие этого легендарного "древа" занимало более двухсот метров и состояло из темных камней, резко выступающих на более светлой земле, и указывало на долину реки Ика. Этот огромный знак, как и "рисунки" Пампа-де-Наска можно было увидеть только с высоты. Здесь он любил сидеть, постигать древние знания - тут находилась необыкновенная библиотека нетленных знаний в "непортящемся" материале.

Долина реки Ика всегда играла большую роль в истории индейцев и была важнейшим местом их поселений и культуры. Здесь земля встречалась с морем и огромный знак, как маяк указывал путь всем тем, кто мог плыть по воздуху. Кале взял направление точно по острию "знака" и увидел с высоты доисторическую каменную библиотеку, состоящую из тысячи "томов" каменных книг, в которых запечатлена вся история человечества. Эти черные "каменные книги", на которых тонко, но глубоко прочерчены человеческие фигуры, часто во время самых невероятных занятий. Кале смотрел на книги из этой "библиотеки" почти всю свою долгую жизнь.

На древних гравюрах этих "книг" были изображены люди, жившие в долине десять тысяч лет назад и еще раньше. При этом перуанцы наблюдают небесные тела в подзорную трубу, рассматривают что-то в лупу. На сотнях камней начертаны сцены проведения хирургических операций: кесарево сечение, пересадка печени, мозга. На некоторых гравюрах человеческие фигуры изображены в окружении животных, обитавших на Земле сотни тысяч лет назад: динозавры, этегозавры, чудовищные птицы. Некоторые каменные "книги" представляли собой древнейший географический атлас - здесь Африка, Европа, Лемурия, рядом с Америками изображена страна легенд Атлантида и еще более древняя и легендарная страна Му.

Хозяева огромной каменной библиотеки оставили о себе память, а сами были уничтожены гигантской природной катастрофой - потопом, приближение которой они предчувствовали.

Крылья старого Кале слегка вздрогнули. Да, - пора домой, на озеро Титикака. И вновь ушла вниз посеребренная Луной земля, звала и манила высота и загадочная воля ветра. Сегодня уже было поздно играть с ветром в прятки, который мог порой уносить в самые неожиданные места, а Кале, уступая правилам игры, мог медленно плыть над пустыней, городами. Вот уже заблестела вдали освещенная лунным светом капля - слеза ушедшего древнего моря. И посредине - маленькие искры, огни селенья.

- Да, странные люди, - подумал о живших среди вод озера людях кондор. - А, впрочем, люди ли они? - спросил себя Кале, но на этот, давно мучавший, его вопрос у него еще не было ответа,

Эти индейцы отказывались делить с остальными обитателями Анд их общую родину. В то время как все жили и живут на земле,