Шрифт:
Закладка:
Вслед за ним в дом вошел Риз и гном, и дверь моментально захлопнули. Люди, держащие наизготовку арбалеты, обступили их плотным кольцом.
— Стоять, вы все под прицелом, — гаркнул кряжистый бородатый мужик. — Оружие на пол. Дернетесь — и мы, не задумываясь, будем стрелять.
Девять матерых парней. Девять смертоносных болтов.
Ни шанса на спасение.
Глупо, как же глупо они угодили в засаду.
Пальцы эльфа разжались, и, зазвенев, сабля упала на пол.
***
Йен очнулся, когда его усадили в кресло, но благоразумно этого не проявил, стараясь внимательно прислушиваться к разговору. Он слышал все: требования и угрозы похитителей и холодные, хорошо взвешенные ответы полуэльфийки.
Затевается восстание, здесь, в Ариакане. Сами они находятся в плену у местного отряда сопротивления — во всяком случае, они именно так отрекомендовались. Надо сказать, неприятные типы, ничуть не лучше тех же захватчиков, ибо действия их говорят сами за себя.
«Мор, глад и смерть на них на всех», — с внезапной яростью подумал маг. Ему отчего-то не хватало воздуха, в сознании все перемешалось, но основную мысль он уловил.
Но чем руководствуется предводитель восстания? Скорее всего, верой в удачу и нежеланием подвергать своих людей риску. Правильно, пусть в пекло лезут сначала чужаки, а уж если пройдут, то и они следом.
Хитер предводитель сопротивления, хитер, ничего не скажешь. Он в любом случае заручится гарантией, оставив одного из них в заложниках. На слово здесь верить не принято. Сам бы Йен не поверил.
Жизнь подобна шахматной доске, и порой не знаешь, куда сделать шаг, чтобы не стать жертвой чужой пешки.
С одной стороны, освободить узурпированный город было бы неплохо — у них есть общий враг, с которым, как не крути, а бороться надо. С другой — лично сам Йен сомневался в своих способностях, и дело тут даже не в недостатке Силы, этого как раз с избытком, а в том, что он еще не умел ей толком пользоваться. Одно дело — сжигать лишенных магии древесных големов, и совсем другое — выйти на неравный поединок со старым и более искушенным в чародействе магом. Йен не освоил даже трети того, что успел использовать за долгую жизнь его предстоящий соперник.
Не освоил? Нет, не так. Не применял, что верно, то верно, а без практики все знания были равны нулю.
— Ну, я так понимаю, мы договорились, — ворвался в сознание режуще-громкий голос лидера сопротивления. — Кто-нибудь, приведите мага в чувство.
Сквозь полуопущенные веки Йен различил пару мужских сапог, а в следующую секунду получил увесистый удар по лицу. Из разбитой губы потекла кровь.
— Еще раз коснешься его, и бездонная Яма покажется Обетованным, — Рэль не кричала, не угрожала, просто сообщала очевидный факт.
Свет в помещении потускнел, вмиг став зловещим.
В наступившей тишине раздались голоса. Они все нарастали, и вот в помещение, в котором находился Йен, втолкнули еще четырех пленников.
Ташина волокли за воротник любимой куртки и, судя по мычанию, он отчаянно возмущался. Эльф и Риз шли, гордо подняв головы. Четвертым был незнакомый волшебнику гном.
— Ну, здравствуйте, долгожданные гости. — Губы Лютого растянулись в приветливой улыбке, и он сделал знак своим людям снять с новых пленников мешки. — А мы тут как раз обсуждаем выгодное сотрудничество. Не хотите ли присоединиться?
«Выгодное, как же! Это если учесть, что вы силой захватили нас», — с горечью подумал Йен.
— О, знакомые лица! — иронично воскликнул лидер, буравя неприязненным взглядом гнома. — Ну, и что ты забыл в этой компании, Рен Огненный Молот?
— Не важно, — фыркнул Рен, демонстративно не смотря на Лютого. Напряжение между этими двумя заметил каждый.
Пленников освободили от кляпов и первое, что слетело с губ Ташина, было:
— Мы нашли Цету. Утром ее казнят.
— Что вам от нас нужно? — зло выпалил Риз.
Его глаза, казалось, метали молнии. Вид воина был до нелепости смешным, и Рэль едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.
— Чтобы вы избавили город от тирании, — скрестив руки на груди, ровно ответил Лютый.
— Вы здесь что, совсем сумасшедшие все? — лицо рыцаря побагровело от злости.
Лидер сопротивления промолчал, бросив уничтожающий взгляд на воина.
— Цету все равно надо спасать, а сделать это, сидя здесь со связанными руками, не получится, — едва взглянув на Риза, сказала Рэль. Ей не нравилось идти на поводу похитителей, но иного выбора не оставалось. Богине Хаоса нельзя было раскрывать свою истинную суть, и приходилось доигрывать роль фокусницы до конца. Затем, недовольно поджав губы, она обратилась к Лютому: — Хорошо. Мы согласны на ваши условия. Да развяжите же нам руки, наконец!
— То есть, — Лютый приподнял одну бровь, — вы даете слово, что не попытаетесь бежать?
— Даем, — решив ответить за всех, кивнула Рэль.
Лидер сопротивления дал знак своим людям развязать пленников. Полуэльфийка растерла затекшие запястья и обеспокоенно взглянула на Йена. Из разбитой губы мага все так же сочилась кровь. Рэль подошла к нему и, вытащив из-за пазухи белый носовой платок, аккуратно стерла им кровь с разбитой губы чародея. Только небо ведает, что почувствовала Богиня Хаоса, когда один из этих мужланов решил привести Йена в сознание старым проверенным способом.
— Вот и все…
Чародей перехватил ее руку, и их взгляды встретились. Его ладонь была теплой, а в больших желтых глазах пылала страсть, и Рэль неожиданно захотелось сгореть в ней дотла, отдаться этому чувству до последней частички, забыть обо всем на свете. Она словно проваливалась в глубокий омут, из которого уже не спастись.
Йен нежно коснулся ее щеки, и Богиня Хаоса ощутила, как замерло в груди сердце и остановилось дыхание. Так они и стояли несколько бесконечно долгих мгновений, не произнося слов и неотрывно глядя друг другу в глаза. С трудом переборов желание прижаться к чародею, Рэль вгляделась в его душу. Страсть и нежность, боль, тоска, надежда — все смешалось в хаотичном водовороте его чувств. Маг действительно ее любит, и она сама вдруг осознала, что тянется к Йену всем своим существом…
Обычная марионетка стала значить для нее слишком много. Но так не должно быть! Ничто не может помешать Рэль в достижении цели, и это глупое чувство — тем более! Обменять безграничную власть на любовь простого смертного? Вот уж дудки! А любовь — всего лишь обычная жажда обладания, не более!
Эти мысли помогли прийти в себя. Туман в голове сменился безотчетным гневом на чародея. Йен должен стать ее слепым орудием в битве с неведомым врагом, а она не должна терять разум. Вполне возможно, маг и вовсе погибнет в хитроумной игре Синдерэль…
