— Думаю, что если что-то увижу, то расскажу, почему бы и нет?

— Хорошо, — пометил в блокноте он. — Ценная информация вознаграждается. По себестоимости Вы даже можете целыми днями летать и это будет себя окупать, как постоянная работа. Но вообще, конечно, Вы меня удивили. Летающий адвокат!

— Гм. Я в таком разрезе ещё даже не думал.

Глава 15

Что за зверь этот офшор?

— Ну что, Вы дозрели, Александр Дмитриевич?

Передо мной стоял уверенный в себе Мещеряков. На встречу со мной в офис он ещё и привёл в качестве группы поддержки какую-то разбитную потрёпанную жизнью тётку, которая натужно хмурилась и напускала на себя вид матёрого купца и переговорщика уровня, как минимум, местного ООН.

— Да я и не отказывался. Давайте работать! — многозначительно развёл руками он.

Я горестно вздохнул.

Вообще-то мне пришлось самому его вызванивать, потому что времени на подумать по моим условиям у него больше не было. Или работаем или пусть валит на все четыре стороны, я и так на него уже значительные усилия потратил.

— Давайте… работать, — начал было я, но он меня тут же перебил.

— Я пошёл на Вас доверенность делать? Судебное того и гляди вот-вот произойдёт.

— Судебное Ваше послезавтра, а не в Ваше абстрактное «вот-вот». У него есть дата, время и адрес. Чтобы начать работать, урегулируем сперва наши отношения. Вот договор, подписывайте и оплачивайте аванс пять тысяч.

— Это очень дорого, я уже говорил! — протестующе взвился горе-бизнесмен.

— У Вас сумма исковых требований около полумиллиона. Скажите спасибо, что мои услуги будут стоить не пятьдесят тысяч. Вы же наверняка ходили по другим коллегиям и приблизительные расценки знаете?

— Мы находили и дешевле, — недовольно фыркнула тётка, хотя Мещеряков и попытался её удержать. — Достойные люди за семьсот двадцать рублей готовы реально работать, а не просто лишь умное лицо делать.

— Да я и не навязываюсь, пусть другие за меньшую сумму делают умное лицо. Разве я против? Или держу тут кого-то насильно? Вон там дверь, она отличная, не потребует практически никаких усилий, открывается без скрипа, закрывается без хлопка.

— Нам надо подумать.

— Уже не надо. У Вас было время. Теперь либо Вы подписываете и завтра с утра привозите аванс, либо нет. Тогда Вы выходите за дверь и сразу же забываете о факте моего существования. В таком варианте я потом за Ваше дело не возьмусь даже за пятьдесят. Эти мои слова, как два в одном, первое и последнее предложение. Подумать у Вас было пару недель.

Он замялся. Не первый день в бизнесе, он понимал, что вопрос с банком не тривиальный, это не нанять маляров за копейки, чтобы стену амбара покрасили, по принципу «ну хреново покрасят, не велика беда».

Тут на кону стоит немного больше, и даже я ему гарантий не даю.

— Я согласен, но Вы мне обещайте отбить требования банка. Я ведь им ничего не должен.

— Я отработаю на отлично.

— Это значит, что обещаете?

— Это значит, что лучше меня никто не сделает.

Я решительно подписал оба экземпляра (подпись на каждый странице), договор и приложение с ценами.

Мещеряков охал и ахал, но тоже, несмотря на осуждающие взгляды тётки, подписал.

— Жду завтра в офисе с деньгами. Кстати, так и написано в договоре, если Вас не будет, считайте, что договора нет, в нём есть расторгающая оговорка.

— А доверенность, нотариус?

— Доверенности от предприятий подписываются директором и скрепляются печатью, нотариус там не нужен. Просто приезжайте ко мне с печатью и всё.

Когда он вышел, я посмотрел в зеркало. Внешне, не считая решительно изменившихся глаз и перекрашенных в чёрный цвет волос, а это очень сильно меняет общую картину внешности, такое вам любая девушка скажет, мой «рисунок лица» не изменился. Но этих двух деталей, глаз и цвета волос, может оказаться достаточно.

В столе лежали три поддельных «золотых» перстня, которые я носил на левой и правой руке, «золотая» цепочка, которую я носил поверх рубашки, но под пиджаком, таким образом, что она была видна, кроме того, индийский массивный браслет, который был мне великоват, из-за чего постоянно выглядывал из-под рукава пиджака. Также у меня был белый с золотыми нитями тканый цветок, нечто вроде бутоньерки.

Всё это вместе должно создавать мощный визуальный намёк, который будет неопровержимо утверждать, что я-то молдаванин. И весь этот диспут, молдаванин я или цыган, призван отвлечь от простой мысли, что я — барон Филинов.

Свою маскировку я снимал, пока был в городе и облачался обратно в сельской местности.

Сейчас маскировка легла в карман, по городу с «золотой» цепью я ходить не буду.

Поднял трубку, набрал Танлу-Же.

— Можно подъехать? — спросил его, даже не представляясь.

— Да, я всегда рад Вас видеть, — вежливо выдала мне трубка.

…

— Итак, — Танлу-Же покончил с приветственной частью и сделал длинный глоток чая из пиалы. — Вы начали выстраивать схему участия в кустовской бирже макров. Мы изучаем это направление и понимаем, что крупные имперские игроки пока ещё скептически относятся к этой идее, считая несерьёзной, местечковой.

— Может они и правы, но постепенно, по мере включения в неё новых участников, отношения станут более серьёзными.

— В любом случае, для них это шлюз, точка, где можно купить… Мы думаем, что это не станет местом оптовой торговли, то есть, где будут продавать тонны макров, но определённо тут можно будет купить макры с редкими свойствами, серьёзные, крупные, то есть имеющие определённую «ценность».

— Мне пока что тоже так кажется. Совсем мелочовку не имеет смысл выставлять. У нас есть какой-то эксклюзив?

— Есть, — сварливо ответил Танлу-Же, но почти сразу же заулыбался. — Если эта схема даст нам доступ к большим покупателям и большим ценам. Вы понимаете, что мы сможем продавать партии примерно в пятнадцать раз дороже, чем когда вынуждены работать из-под полы, продавая подпольно и с риском работы с бандитами?

— Что-то такое и я предполагал. Это следующий этап моей работы по легализации экономической деятельности общины, что делает её флагманской, передовой по сравнению с другими общинами.

— Говорите, как будто у Вас есть какой-то план, Аркадий?

— Вроде того. Так вот, я тут начал