решения. Приказ ясен?

— Да… — Напряженно отозвался полковник, мрачно добавив: — Так точно, генерал.

— Ждите сигнал.

У меня закралось плохое предчувствие на этот счет. Позволить истребителям Первого Ордена нанести удар по базе, заманив в ловушку предварительно Кайло Рена и его приспешников — пока я не приказал полковнику выполнить приказ, идея не казалось столь глупой. Но если бы я умолчал и велел бы мужчине пропустить несколько вражеских самолетов, он точно бы не стал меня слушать, какими бы угрозами я не разрывался. Неужели никто не понимает, в насколько шатком положении оказался Первый Орден? Он рассыпался бы подобно песочному замку под палящим солнцем на тысячи песчинок. Рен — солнце, яростный огонь, а я — вода, способна скрепить всех вместе. Во всяком случае, вера в этот факт помогает мне держаться.

Я не отступлюсь. Как не отступился и много раз до этого. Таким ты меня хотел видеть, отец? Жестким и несгибаемым. Радуйся, я оправдал твои ожидания — спасаю Первый Орден за счет жизни своих солдат.

— Всем внимание, — вернувшись к реальности, я обвел взглядом каждого присутствующего в комнате. Они боялись, и не до конца понимали, зачем приносить в жертву своих товарищей. — Этого не избежать. Если кто-то вздумает предупредить солдат, то все будет кончено — штурмовики убегут, а враг спасется. Может, вы не понимаете, к чему такая жестокость, но вам и не нужно понимать. Вы спасаете Первый Орден, свои семьи и близких. Это — война. Если бы Кайло Рен не убил Верховного Лидера Сноука, этого не произошло бы. Но он убил нашего лидера. Пролилась кровь. И мы принесем свою жертву. К сожалению, выбора нам не оставили. Или у кого-то есть предложения лучше?

Предложений лучше не было, офицеры это понимали и ненавидели себя за то, что не нашли иного выхода. Они грустили и испытывали вину, в то время как меня охватила ярость, но не на них. А на Рена. За то, что он вынуждал меня пожертвовать простыми солдатами, и теперь цену необходимой утраты я осознавал, как никогда. Когда мы одержим верх — никаких если, только когда, — люди будут смотреть на меня, словно на безжалостного тирана, заполучившего победу ценой жизни своих солдат.

Пусть ненавидят. Зато будут жить.

— Уходим.

В суетливом молчании забрав планшеты и оружие, офицеры двинулись прочь из командного центра по коридору, обступив меня со всех сторон, словно непробиваемый кокон. Я осознавал, что мои действия — стратегический ход, но почему-то ощущение бегущих с тонущего корабля крыс никуда не исчезало, а, наоборот, усиливалось. Пока мы находились в командном центре, нас окружала иллюзия безопасности, но как только мы перешли в соседний блок, слуха коснулись звуки выстрелов и взрывы.

Опасность уже здесь.

Ускорив темп, я быстро заглянул в наручный компьютер, проверить, где вспыхнули основные очаги сражений. Враг довольно быстро миновал преграды, сражения проходили на территории базы.

Впереди лежал открытый переход по широкому бетонному мосту в другой блок, откуда я планировал попасть на транзитную станцию и перебраться в восточный корпус базы. Мне не хотелось выходить на улицу и привлекать внимание, путь под открытым небом лежал не близкий, что невольно наводила на мысль о божьей каре: что-то обязательно полетит в мою голову, желая снести ее с плеч.

— Вперед.

Только отступать теперь некуда. Солдаты крепче схватились за оружие и двинулись вперед, я — следом. Пистолет в руке слегка успокаивал, однако уверенности в абсолютной защищенности не придавал. Порывы ветра приносили горький запах дыма, отовсюду слышалась стрельба, а серый бетон и черный металл конструкции моста, тянущегося вдоль высокой стены, выставляли нас практически на всеобщее обозрение.

А смотреть нашлось кому.

— В укрытие, в укрытие!

Прильнув к бетонной перегородке, успев спрятаться от череды выстрелов, несущихся снизу, я заскрипел зубами от злости. Кто бы сомневался, что мы не станем участникамми одного из худших сценариев? Удивительно, что бойцы Рена так быстро смогли прорвать оборону и забраться вглубь базы, что невольно наводило на мысль, а не помогал ли им кто? Вполне вероятно, я не хотел в это верить, и был чересчур ослеплен собственными амбициями, чтобы допустить вероятность получить удар в спину.

— Как много их там? — Спросил я у лейтенанта, который моментом позже спрятался за бетонным укрытием, переводя дух.

— Точно не знаю, генерал. Человек двадцать…

— Проклятье.

Можно попробовать скрыться в здании на противоположном конце моста, прокравшись в тени бетонного заграждения, но мысль о побеге претила и возмущала. Активировав наручный компьютер, я поспешно проверил наше местоположение, сверившись с донесениями о нападении отрядов противника. Они практически добрались до командного центра, это лишь вопрос времени, когда они настигнут и нас. Тянуть больше нельзя.

— Полковник, — установив связь со звездным разрушителем, я искренне надеялся, что не подписываю нам смертный приговор. — Начинайте обстрел.

Тишина в ответ застала врасплох, я проверил чистоту линии передачи, отметив отсутствие помех, так что мужчина попросту молчал. И отсутствие ответа пугало сильнее всего. Я почувствовал, как по спине пробежала дрожь, прохладный ветер тронул затылок, от чего волосы встали дыбом.

— Полковник, черт возьми, это приказ!..

— Простите, генерал, — виновато пробормотал мужчина, — но я не могу пожертвовать нашими людьми ради несбыточных целей.

— Что?!.. Полковник!..

Но было поздно, офицер прервал связь.

Да как он вообще посмел дерзнуть?! Клянусь, если мы выберемся отсюда, я устрою публичную казнь, чтобы все знали — меня нельзя обманывать!

Правда пугала, что бравое «когда» неожиданно обратилось боязливым «если». Черт, неужели я действительно мог проиграть? В командном центре я ощущал уверенность, что у нас все получится, и удастся одолеть Кайло Рена, пусть и ценой человеческих жизней. А теперь, когда полковник Жакуу отказался подчиняться приказу, я выглядел не только посмешищем, но и трусом в глазах собственных солдат: решил спасти собственную шкуру и уничтожить противника, пожертвовав бойцами. Дьявол! Да будь они все прокляты!

Неожиданный шум в воздухе вынудил меня отвлечься от раздумий, он нарастал столь быстро и стремительно, отчего я в ужасе представил, как разрываются барабанные перепонки. Напряжение достигло пика, когда в паре десятков метрах над головой промчался огромный корабль, напоминающий летающую тарелку. Присмотревшись, с некой смесью злости и недовольства признал в нем Сокол Тысячелетия, который зашел на вираж и мчался нам навстречу, выплевывая яркие вспышки плазмы.

В глазах отразился блеск пламени, когда выстрелы обрушились на вражеских солдат внизу, а затем разнесли основание моста. Камень под ногами задрожал, начал крошиться, по нему побежали трещины с оглушительным хрустом. Облако пыли и дыма застилало вид, в ушах стоял