– Да убийство это, Ник, убийство, никаких сомнений. У трупа в черепе мачете торчит. Задним числом разрешение оформишь.

– Ладно, – после паузы ответил Ник, – по старой дружбе пошлю. Оставайся на связи для пеленга.

Через несколько секунд рация пискнула – пришли файлы. Инспектор сел на мох и принялся читать личные досье.

– А что, у вас есть сомнения, что убийца проводник? – спросил фермер и пристроился рядом.

– М-м-м, есть нестыковки, – неопределенно промычал инспектор.

Неожиданно замигала красная иконка батарейки на экране рации, и связь оборвалась.

***

– Звали, инспектор? – к сидевшим около палатки профессора подошла чета Блэтчфордов.

Инспектор взглянул на них и жестом предложил сесть.

– Похоже на финальный акт детективной пьесы про идеальное убийство, – насмешливо заметила Кристина, – когда все собираются вместе, и детектив выводит убийцу на чистую воду. Ну что ж, послушаем.

– Начнем по порядку, – инспектор встал и подошел к связанному проводнику. – Выяснилось, что Эдвард Мак-Ферсон, наш главный подозреваемый в убийстве, имеет железное алиби, и даже два.

С этими словами он присел на корточки за спиной проводника и стал неторопливо развязывать ему руки.

– Ну, слава Богу, – воскликнула Кристина.

– Поэтому, – инспектор закончил возиться с ремнем, – вы все теперь под подозрением.

– Под подозрением? – возмущенно переспросил конунг.

Инспектор утвердительно кивнул. Он сел на свое место и взглянул на экран рации.

– Я изучил ваши личные истории и узнал много интересного. Как вы знаете, для раскрытия преступления необходимо ответить на три вопроса: мотив, возможность и средство. Мистер Блэтчфорд, давайте поговорим с вами про «мотив». Итак, Гордон Блэтчфорд, мульти-триллионер, строительный подрядчик. Год назад вы потеряли больше ста миллиардов, когда Фергусон блокировал в суде лицензию одной из ваших компаний из-за… э… «недоработок в экологической программе».

– Да, редкий был ублюдок, – буркнул конунг. – Но, послушайте, не стану же я сам пачкаться, и… я даже не знал, что он здесь будет!

– У богатых свои причуды, сэр, – пожал плечами инспектор. – Но продолжим знакомство. Джон Штайн, фермер, производство органического питания. Согласно вашей рекламной брошюрке, «органическая говядина – это мясо коров, свободно пасущихся на естественных лугах с изумрудной травой». Вы не выращиваете говядину из клеточных затравок в заводских биокотлах, как делают все, а забиваете живых коров! Вы кормите людей трупами! Варварство и дикость, как сказал бы Фергусон. На прошлогоднем «Дне Земли» вы чуть не подрались с ним, когда он лично стоял в пикете около вашего офиса, было такое?

– Совершенно отвязанный тип, – ухмыльнулся фермер. – Но девяносто пять процентов дохода я получаю от протеиновых смесей из молотых кузнечиков, которые скачут по «естественным лугам с изумрудной травой». Экомясо – это, скорее, хобби.

– Ну, для кого и пять процентов большой убыток. Но пойдем дальше: «средство». Зачем Эдварду использовать мачете, когда у него есть монтировочный пистолет? И смог бы он так искусно прорубить череп профессору? Давайте спросим профессионала. Миссис Блэтчфорд, вас, кажется, до замужества звали Христина Жовнир, да? И вы занимались фехтованием?

– Да, я саблистка, пятикратная чемпионка мира, – спокойно кивнула Кристина. – Но откуда я могла знать, что здесь будет мачете?

– Это могла быть импровизация, мадам. Пойдем дальше: «возможность». Палатка профессора была открыта изнутри и полна воды, значит, он вышел во время дождя. Замок не сломан, значит, открыл сам. Но существует еще одна возможность: кто-то был с ним в палатке, и этот кто-то открыл замок. Этот кто-то и есть наш убийца.

Инспектор подался вперед и пристально посмотрел на Кристину:

– Палатка одноместная, там двоим тесновато. Эдвард не пустил меня к себе. А кого бы профессор стал терпеть рядом с собой в тесной палатке, а?

Та поморщилась:

– Глупо, инспектор, глупо и пошло. Кроме того, Горд и Штайн видели, как я забиралась в свою палатку.

– Да, я видел, – кивнул фермер.

Инспектор с минуту изучающе разглядывал всю троицу.

– Хорошо, – наконец сдался он. – Если честно, с «возможностью» существует и другая проблема. Под этим ливнем убийца промок бы мгновенно до нитки, а вы все сухие, включая Эдварда. То есть у всех железное алиби.

– Ну, допустим, не у всех, – невозмутимо заметил фермер. – Один из нас действительно вымок.

Все уставились на инспектора.

– Ну, я ошибся палаткой, залез к проводнику, – смутился инспектор, – а пока перебегал, успел промокнуть. Но не насквозь же! Кстати, это и есть второе алиби Эдварда: я точно знаю, где он был на начало дождя.

Повисло молчание.

– Замечательно, у всех есть алиби, а дальше-то что? – не вытерпел конунг. – Кто убийца?

– Кто – не знаю, – пожал плечами инспектор. – Вернемся на базу, и пусть этим дальше занимаются профессионалы.

– Профессионалы? – удивился конунг. – А вы кто? Вы же старший инспектор!

– Вообще-то, я занимаюсь финансовыми преступлениями, – неохотно признался инспектор.

– Вот это да! – расхохоталась Кристина. – Оказывается вы – на-ло-го-вый инспектор! – Она с мстительным удовольствием пропела слово: «налоговый». – Это многое объясняет.

– Если не знаете, кто убийца, зачем вы устроили этот цирк? – возмутился конунг.

– Разве не ясно, Горд? – спросила его Кристина. – Он пытался следить за нашей реакцией, ждал, что убийца чем-то себя выдаст. Но у него ничего не получилось.

– Можно и так сказать, – хмуро согласился инспектор. – В общем так: кто убийца – неясно, связи с базой нет, коптер за нами не пришлют. Скоро стемнеет, и до темноты мы не успеем выбраться из Леса, так что заночуем, а утром отправимся домой. Все согласны?

– Нет, – вдруг произнес молчавший до сих пор проводник. – Надо уходить сейчас.

– Почему? – вырвалось у всех.

– Мне кажется… я чувствую, что все поменялось, что… – ответил проводник.

– Что поменялось? – не понял его инспектор.

– Раньше это была такая игра, – проводник поежился, – я что-то воображаю, а Лес делает так, чтобы это все видели. Ведь на самом деле мачете не было, оно вам только казалось…

– Сразу всем казалось? – недоверчиво переспросил инспектор, – всем одно и то же?

– Вот