Через пару сотен метров инспектор случайно оглянулся назад и с недоумением увидел, что прорубленный коридор за ними зарос, будто его и не было вовсе.

***

Заросли кончились внезапно, и туристическая связка выкатилась на небольшую полянку, поросшую, словно жесткой щетиной, плотным серым мхом. Покатую площадку с трех сторон окружал лес, с четвертой она обрывалась в пустоту.

– Все, мы пришли, привал, – объявил проводник. – Расставляем палатки, отдых и перекус десять минут.

Он освободил всех от страховочного троса и сбросил свой рюкзак на землю.

Инспектор тоже снял поклажу и подошел к самой кромке поляны: за ее краем серый мох стремительно скатывался вниз по крутому склону и тонул в широкой долине, покрытой бледно-коричневым туманом, похожим на плотную кофейную пенку.

Тем временем проводник достал из рюкзака блестящий металлический шар. Он несильно ударил шар о землю, и тот раскрылся в продолговатый футляр из наборных титановых бляшек, точь-в-точь как панцирь броненосца. Проводник ловко пристрелил его к земле монтировочным пистолетом.

– Армейская индивидуальная палатка «Армадилло», – уважительно отметил фермер. – Пять миллиметров толщиной, выдержит и тайфун.

– Ставьте ваши палатки в линию вдоль леса, вот так, входом от болота, – показал рукой проводник.

Кристина бросила свой шар на землю. Но слишком сильно: шар отскочил, раскрылся в воздухе и сбил с ног профессора, стоявшего рядом.

Кристина бросилась помогать профессору, но тот оттолкнул ее.

– Идиотка, – зло прошипел он, потирая челюсть. Кристина молча убрала руку.

Минут через пять лагерь все же удалось разбить. Проводник выудил из рюкзака десятифунтовый бумажный пакет с собачьим кормом.

– Я на болото, скоро вернусь, а вы пока перекусите.

Он ушел, все остальные уселись на мох в кружок перед палатками и разложили пакеты сухого пайка и фляги с питьевой смесью.

– Как здорово Эд ориентируется в лесу, – заметила Кристина, хлебнув из фляги, – и как у него получается находить дорогу в этих джунглях?

– Он просто знает каждый баобаб в лицо, – ухмыльнулся фермер, – это людей он только по ярлычкам на униформе различает…

– Этот ваш проводник сказал, – заметил Блэтчфорд, жуя протеиновый батончик, – что здесь нет тропинок, потому что некому их протаптывать. А что же это тогда? – он обвел рукой окраину опушки. Инспектор пригляделся и увидел сотни прорех в зеленой ткани леса, словно проеденных гигантской молью.

– Да, и лазы совсем свежие, иначе бы затянулись, – согласился инспектор. – Я видел, как быстро зарастает дорожка за нами.

– А может вам показалось, – лениво возразил фермер.

– И почему Эд сказал, что надо держаться подальше от цветов? – спросила Кристина.

– Мы ничего не знаем про фауну и флору внутри губчатых матов, – ответил профессор, – но судя по тому, что наш проводник назвал их падальщиками, это гетеротрофные некрофаги…

– Ну, кое-что мы знаем, – неожиданно возразил фермер, – я читал отчеты за последние пятнадцать ле…

– Отчеты где? – небрежно перебил его профессор, – в сельскохозяйственных бюллетенях? Это все дилетантство, лучше послушайте меня. Когда я получил приглашение на сафари, к нему прилагался побег орхидеи в питательном ящике Глоха. Я…

– О, мы тоже получили цветок, – воскликнула Кристина, – невероятно красивый! Живой огонь! Я так хочу увидеть, как он растет на болоте!

– Да, это был очень редкий экземпляр, «хортус хеликс вивит», он мог бы украсить любую коллекцию, – согласился Блэтчфорд.

– «Хортус игнис вивит», – поправил его фермер. – А я попытался вырастить свой, но он загнулся, – пожаловался он. – Я перечитал все справочники по уходу за растениями с планет из Зоны Златовласки, но ничего не получилось. Так что я здесь за новым саженцем.

– И я получил посылку, – подтвердил инспектор.

– …Но никто из вас не догадался сделать анализ ткани, – профессор, наконец, дождался паузы, – а я сделал. Оказалось, что это никем не описанное гетеротрофное аэробное животное, что-то вроде морских лилий с Земли. Я бы воспринял это как дурацкий розыгрыш, но соотношение изотопов в ткани однозначно указывало на Беренику.

– Ну почему сразу подозревать розыгрыш? – удивился инспектор. – Есть же отзывы десятков туристов, которые здесь побывали.

– Да потому, – повысил голос профессор, – что единственной известной науке жизнью на Беренике до сих пор считались нитродышащие диатомовые водоросли, из кварцевых скелетов которых и построен этот мат, в котором мы сидим! И надо было быть совсем свихнувшимся, чтобы предположить, что внутри таких матов возможна аэробная жизнь!

– Мои мама и папа были такими свихнувшимися, это они открыли Внутренний Лес, – неожиданно раздался мрачный голос проводника. Все обернулись. Проводник стоял за их спиной и враждебно разглядывал профессора.

– Эта их свихнутость и спасла мне жизнь. Когда наш вездеход разбился у края Леса, папа успел добежать и протолкнуть меня внутрь через малый лаз. Они погибли страшной смертью, сожгли себе легкие аммиаком, а я выжил. Мои родители мечтали познакомить людей с Лесом и водить сюда туристов, даже подготовили проходы, но…

Проводник сглотнул.

– Я всегда буду сюда возвращаться, ведь я им обещал.

***

Все замолчали. Проводник оторвал взгляд от профессора и глухо объявил:

– Для прогулки на болото все готово, сейчас пойдем.

Он подошел к Кристине.

– Это вам, – он неловко сунул Кристине прозрачный ящик Глоха. Она осторожно взяла хрустальную призму в руки и просияла:

– Ох, какая прелесть, смотрите! – Она подняла ящичек повыше. Внутри ловушки на тонком стебельке рос роскошный плюмаж, сотканный из пестрых рыже-бело-красных перьев, с бахромой из длинных смолисто-черных ворсинок по краям. Плюмаж чуть подрагивал и шевелил черными ресничками.

Кристина поднесла стеклянную коробку к лицу.

Плюмаж распушился, развернул перья плоскостями к Кристине. Реснички на краях напряглись и замерли, словно цветок стал настороженно вглядываться в человека. Потом он успокоился, и реснички ожили снова.

– Он как живой! – рассмеялась Кристина.

– Он и есть живой, – возразил профессор. Он встал и подошел к проводнику.

– Мне жаль, что ваши родители погибли, – профессор покачал головой, – но то, что они собирались сделать с этой экосистемой, совершенно аморально. Водить туристов?! Устроить зоопарк?!

– Они. Хотели. Познакомить. Людей. С Лесом, – медленно отчеканил проводник.

– Когда люди во что-то влезают, это всегда кончается катастрофой, мы просто не можем не разрушать! Ведь мы понятия не имеем, что это за