Но я хочу сказать о другом, об авторской заявке, которая пронизывает весь сценарий «Мы родом из детства» из страшного военного детства. И вот такой заявке сценарий не соответствует. Детство этого времени было труднее, страшнее, трагичнее, чем об этом говорится в сценарии. У детей того времени было великое чувство ответственности за жизнь матери, братьев, сестер, отца, бабушки. И не такое беззаботное было оно. Запись сценария свежа, но не в этом дело. Дело в тональности сценария, в облегченности. Фон, второй план дается правильно, но первый, по которому идет автор, облегчен. И если фильм будет сделан по этому сценарию, фильма не будет.

Голуб (режиссер Лев Голуб): Шпаликов пишет очень интересно, литературно хорошо, но материала он не знает. Здесь есть великолепные эпизоды, но это не атмосфера того времени. Это надо было бы перенести и сделать о сегодняшнем дне. Много повторений, прочтите «Сына летчика» в «Юности». Прочитайте «До свидания, мальчики», там гораздо труднее вступление в жизнь, хотя дело происходит в мирное время.

Кучар (кинодраматург Алесь Кучар): Меня обстановка не смущает. В новой манере записано, но рядом с этим достаточное количество старого материала. А главное, что меня смущает мысль сценария. Главная мысль – мы вышли из тяжелого детства. Но это не мысль для художественного произведения.

Кулешов: То, о чем говорил Губаревич, Кучар – это собственно то, о чем мы говорили Шпаликову. Мысль, обобщающая сценарий, присутствует, но не нашла своего точного выражения. Я думаю, что правильно выражаю и мысль режиссера. И Шпаликов это понимает. Автор и режиссер – люди талантливые, и мы можем принять сценарий, но пока не дадим в главк и министерство на утверждение»72.

После этого обсуждения начали происходить необъяснимые события. Сценарий, всеми одобренный, лег на полку. Он вроде был хорош – и точно лучше, чем другие сценарии, быстро шедшие в производство, но в план не включался, потому что режиссер был занят и еще неясно почему. И вдруг «Беларусьфильм» поступил совсем неожиданно: послал сценарий «Я родом из детства» на экспертизу в секцию кинодраматургии Союза работников кинематографии СССР. Мол, дайте профессиональную оценку этому сценарию: стоит он постановки или не стоит. Этот обескураживающий ход привел Бюро секции в такое изумление, что оно вошло в протокол обсуждения от 10 июня 1963 года с таким резюме:

«Сытина (писатель, кинодраматург Татьяна Сытина): Я считаю, что к нам есть смысл обращаться тогда, когда вопрос очень спорный. Но тут спора я не вижу. Студия этот сценарий полностью поддерживает. У вас нет творческих расхождений с автором. <…> Я глубоко в данном случае удивлена позицией студии, которая, будучи сама неспособна разобраться в этом вопросе, что связано с судьбой одаренного и хорошего человека, хочет, чтобы кто-то сделал за нее какие-то вещи, которые вы сами обязаны сделать, а вы сваливаете это на нас. Я считаю, это не по-товарищески и не этично, и не по-деловому.

Храбровицкий (кинодраматург, режиссер Даниил Храбровицкий): Я полностью присоединяюсь и разделяю точку зрения Татьяны Григорьевны Сытиной и считаю, что Бюро секции не пожарная команда.

Сытина: И не лобное место»73.

В архивных документах киностудии не значится чудодейственное событие, после которого обсуждение сценария возобновилось, но 14 ноября 1964 года, через два с половиной года после первого обсуждения, сценарий, единогласно каждый раз признаваемый «превосходным, но…», был утвержден. Может, потому, что вышла на экраны тоже надолго застрявшая на цензурных блокпостах «Застава Ильича» по сценарию Шпаликова. После нее к Шпаликову на «Беларусьфильме» оттаяли, но тут же возникла другая проблема. Худсовет так сопротивлялся фильму «Я родом из детства», что, когда все препятствия были преодолены, придумали новые. Усомнились в его необходимости, настаивали на том, что тема несовременна и неважна. Из протокола обсуждения сценария «Я родом из детства» 14 ноября 1964 года (замечайте, как тут и там проскальзывают слова о характерах поколений):

«Кучар: Я весьма высокого мнения об этом сценарии. После «Заставы Ильича» я лучше понял драматургию Шпаликова. Наш сценарий – это сама правда.

Шамякин: Я уже выступал за этот сценарий. Привлекала большая жизненная правда. Это сделано талантливо. Это оптимистично, очень правдиво. Я за повествовательную манеру в кино.

Макаёнок (драматург Андрей Макаёнок): Не понимаю, зачем это написано. Лучше такую же правду писать о сегодняшнем дне.

Кулешов: Вопрос войны для современности – самый острый, самый большой вопрос. Другое дело – достаточно ли остро и доходчиво поставлен этот вопрос. Прав Лужанин – о чем мечтают ребята? Именно в таком возрасте больше всего мечтают, и так закладывается человек. Не хватает начала интеллекта у этих детей.

Кучар: Я тоже думал – зачем? Мне кажется, что это сценарий о бессмертии советского народа, о бесстрашии мальчишки, ложащегося под поезд. Солдат ослеп, но видит Чапаева. В изобразительном строе я вижу советскую философию. Да, атомный взрыв произошел, но советский народ сильнее. И все это без нажима сделано средствами искусства.

Туров: Сомнения Макаёнка понятны. И, очевидно, мы скоро будем иметь еще один сценарий и о другом. Мне близок и дорог сценарий Шпаликова о нашем времени, о наших сверстниках. Корень этого поколения закладывался в самые трудные годы. Говорить прямые вещи об этом не следует. У Шпаликова не просто правда. Каждое из найденных автором событий закладывали в ребятах нечто для будущего. <…> О мечте. Шпаликов уже сказал, что ребята должны быть 13—14 лет. И детство их сокращено. Не было времени у них мечтать. Они были заняты реальными делами. <…> О финале. Очевидно, в дальнейшем мы найдем точку. А сценарий мы действительно рассматриваем как запев к дальнейшему развитию этой темы.

Шпаликов: Я очень верю в режиссера, и он понимает раза в два больше, чем записано. Я очень прошу, чтобы мы вместе эту картину осилили.

Павлёнок (председатель Госкино БССР Борис Павлёнок): Сценарий – это кусок траектории поколения, которое берет начало от последнего взрыва бомбы. Это то поколение, которое теперь вершит самые светлые дела. Это не должна быть картина просто о трудном детстве. Она должна быть обращена в сегодняшний день»74.

С этими словами сценарий утвердили, на этот раз с одним-единственным недостатком – несовременностью, это значит несвоевременностью. В этом точно были правы. Несвоевременность – свойство всех талантливых произведений. На талантливое почему-то никогда нет времени, а заурядное всегда удивительно своевременно. Оно точно совпадает с моментом, в котором создано, довольствуется своей краткой славой и скоро исчезает, едва время перестает быть «своим». Иными словами, новый и главный упрек сценарию наконец выразился почти прямо: он виновен в том, что талантлив.

Отснятый материал, обсужденный 23 февраля 1966 года, наконец настроил худсовет за фильм. С оговорками,