лбу Марка разглаживаются, в глазах светится радость и такая несвойственная ему нежность, что у меня щемит в груди от желания притянуть его к себе, запустить руки в темную шевелюру и сказать, что все будет хорошо.

— Ну, где тут моя принцесса? — раздается из коридора звонкий голос Яна, и в следующую секунду он распахивает дверь. Марк отдергивает руку, смущенно кашляет и встает, словно его застукали на месте преступления. — О, и именинник тут! Двух зайцев одним выстрелом! — Ян ставит на пол чемодан, достает один большой сверток для Марка и серебристый пакет. — Это тебе, Санек, но пока не покажу — сюрприз. А ты, брателло, можешь открывать.

— Картина? — Марк снимает подарочную упаковку: под ней обнаруживается импрессионистский натюрморт с бело-голубыми гортензиями.

— Я подумал, как раз подойдет в ресторан или холл «Богемы», — довольно улыбается Ян. — Был на выставке знакомого художника и сразу вспомнил о тебе.

— Супер, — отвечает Марк скорее вежливо, чем радостно.

— А теперь не оставишь нас? И скажи маме, что через пятнадцать минут мы будем готовы.

— К чему?

— Просто скажи! — Ян чуть ли не пинками выталкивает брата в коридор и нетерпеливо прикрывает дверь. — Ну, красавица моя, закрывай глаза, я тебе кое-что купил.

— Ян, постой… — мне категорически не нравится лихорадочный блеск в его глазах: так бывает, только когда ему приходит в голову очередная безумная затея. — Нам надо поговорить. Насчет свадьбы, насчет нас с тобой…

— Обязательно поговорим! — кивает Ян с таким видом, словно я слабоумная. — Только чуточку позже. Давай, стягивай свои безобразные треники…

— Это домашний костюм! Новый, я через Интернет заказала…

— Очень мило, только снимай уже. Ты так и не накрасилась?

— Да куда мы спешим-то так?!

— Некогда объяснять, — Ян подходит и бесцеремонно стаскивает с меня футболку, а следом и штаны. — Так, волосы и распущенные нормально… Ни фига малой подрос! Или ты тут просто без меня отъелась? Колись!

— Ничего я не… — обиженно дуюсь.

— Шучу-шучу. Так, — окидывает меня придирчивым взглядом. — Ресницы немного подкрась и скулы подчеркни. Остальное и так сойдет.

— Ян, — послушно распаковываю тушь, заботливо купленную Катей. — Я серьезно. Не знаю, что вы там за сюрприз устроили Марку, но тебе все равно придется меня выслушать.

— Ага, только нижние еще ресницы прокрась… Так что там, говоришь?

— Насчет свадьбы. Я много думала и поняла, что мы поторопились. Оба были на эмоциях, это понятно. Но мы не можем так поступить.

— Ты чего? — Ян, опешив, отстраняется. — Что за глупости? Нельзя было тебя так надолго оставлять одну.

— Да нет, правда! У нас с тобой слишком разная жизнь, и все будет только хуже, когда ребенок родится. А потом… Не можем же мы всем врать!

— Ты что, призналась Марку?

— Нет! Я не об этом! Просто твоя мама считает, что это твой ребенок, и я…

— Саш, ну какая разница?! — Ян берет меня за руку и заглядывает в глаза. — Это ведь ее внук? Ее. Если скажешь, что не от меня, Марк догадается, а его сейчас эта информация просто уничтожит. Они с адвокатом из кожи вон лезут, чтобы доказать, что измены не было, а тут оп-па! Шах и мат. Прощай, сеть гостиниц. И потом, я ради ребенка расстался с Юрой. Кроме вас у меня сейчас никого не осталось. А ты предлагаешь взять, на всю родню заявить, что мы расстаемся — и что? Как я буду выглядеть? Как полный лох?

— Лучше сейчас, чем когда будет слишком поздно! — умоляюще смотрю на Яна: всего, чего угодно я от него ожидала, но только не такой бурной реакции.

— Ошибаешься, — вздыхает Ян. — Уже поздно.

— Ты о чем?

— Закрой глаза, — тихо просит он, и я подчиняюсь.

Он поднимает мои руки, прохладная ткань скользит по телу, и Ян, придерживая меня, помогает встать с кровати и подводит к зеркалу.

— Смотри.

Моргнув, я послушно смотрю на собственное отражение и теряю дар речи: на мне шелковое белое платье для беременных. Довольно простого кроя, до колена, но нет никаких сомнений в том, что оно свадебное.

— Ян, что происходит? — грудь сдавливает паникой.

Вместо ответа он прикалывает к моим волосам маленькую аккуратную фату.

— Мы готовы! — кричит он кому-то, и как в замедленной съемке передо мной открывается дверь, и я вижу, как толпится в коридоре нарядная родня, щелкают камеры телефонов, растроганно улыбаются Катя и моя мама. В комнату проходит незнакомая женщина в пиджаке с огромной брошью и затейливым пучком, следом за ней протискиваются остальные, и мама вкладывает в мою руку маленький букет из белых фрезий.

— Я так рада за тебя, — она утирает слезу, и я чувствую, что сама вот-вот расплачусь, вот только не от радости.

Меня охватывает странное оцепенение, я понимаю, что не готова ко всему этому, что должна все это остановить, но не могу решиться. Не знаю, как сказать всем этим людям, что свадьбы не будет и быть не может.

— Все в порядке, Сань, у нас получится, — шепчет Ян, сжав мою руку.

Будто сквозь туман я смотрю на толпу гостей, замечаю Марка: он стоит в дальнем углу комнаты, окаменев, и сверлит меня тяжелым взглядом. Кажется, его тоже не предупредили о том, что за сюрприз затеяли родители и каких именно зайцев они собрались убить в день его рождения.

— Если невеста не идет на свадьбу, свадьба идет к невесте! — нараспев произносит Катя, и гости смеются. — Ну и как тебе? Ты рада? Не представляешь, как трудно мне было не проболтаться! Мы с Яном решили, что не дело откладывать роспись на после родов, все-таки ребенок должен знать, что он желанный. И вот, замаскировали все под день рождения Марка! Зато теперь у нас всегда будет двойной праздник! Разве не здорово?

— Гениально! — отвечает Ян вместо меня. — Ну что, начинаем?

— Дорогие брачующиеся! Сегодня вы готовитесь создать новую ячейку общества… — заводит шарманку дама с пучком и брошью.

Я слушаю ее вполуха, чувствуя на себе неотрывный взгляд Марка. Это ведь сон, да? Это не может все происходить со мной по-настоящему? Ну же, соберись, тряпка! Крикни «нет»! Скажи, что Ян — не отец твоего ребенка, что между вами никогда ничего не было! Что все это — одна большая ложь!

— Ян Робертович Озолс, Александра Викторовна Бурцева, перед тем, как официально заключить ваш брак, я хочу услышать, является ли ваше