Гогенштауфены назвали свою попытку реставрации императорской власти в Центральной Италии словом recuperatio (возвращение). Иннокентий III как итальянский лидер борьбы против германских «варваров» теперь приступил к «возвращению» земель, которые те оккупировали. Он также претендовал на роль сюзерена над королями Европы. Вассальная верность ожидалась от Португалии; король Петр II Арагонский в 1204 г. доверил папе опекунство над своим преемником, который был несовершеннолетним; а Польша, Венгрия, Галиция и Лодомерия, Сербия, Хорватия и Болгария - все они в разных формах подчинились власти папы. Оттон IV и Фридрих II начали называть себя императорами «милостью Божией и папы». Иннокентий видел в себе нового короля-священника Мельхиседека и вождя христианского мира в целом. Иоанну Английскому он, возможно, даже послал кольцо как символ инвеституры (папа римский Адриан IV послал кольцо с изумрудом Генриху II, когда тот планировал завоевать Ирландию в 1155 г.). Пока Филипп Швабский и Оттон IV соперничали за корону Германии, папа развивал идеологию, в которой утверждалось, что короли народов - это вассалы папы, а империя принадлежит ему и он вправе ею распоряжаться.

Важной идеей Иннокентия была мысль о том, что человек несет на себе коллективную вину рода или группы людей, и с этой идеей мы в XX в. печально знакомы. Филипп был для него неприемлем из-за своего происхождения из рода Гогенштауфенов, который был демонстративно враждебен церкви. Чтобы доказать это, Иннокентий приводил в качестве доводов длинную череду безобразий, совершенных Генрихом V, Фридрихом I и Генрихом VI. Использование истории в политических целях папами римскими в Средние века было одним из их самых сильных видов оружия. Папы действительно делали историю, выдумывая ее, и изобретали любой прецедент, необходимый в качестве юридического основания. То же самое происходило и на более низком уровне: в XII в. многочисленные подделки фабриковались в храмах Божьих. Когда дело доходило до придумывания прошлого, согласующегося с настоящими и будущими притязаниями, папам не нужно было смотреть назад дальше, чем правление Григория VII. Григорий вывел право папы взимать налог - пенсы Петра (пожертвования или платежи, производимые непосредственно Святому престолу католической церкви. - Пер.) во Франции из хартии, приписываемой Карлу Великому, которая относится к основанию странноприимного дома для паломников-франков в Риме. Григорий мог утверждать, что Саксония принадлежит Святому престолу потому, что две саксонские церкви были посвящены Князю Апостолов в день Карла Великого. Иннокентий III был полон решимости нанести королевству Филиппа Гогенштауфена сокрушительный удар путем поддержки его соперника. И как пишет Кемпф, «папа упоминает среди положительных качеств, рекомендующих Оттона IV, его происхождение из рода Вельфов и английского королевского рода».

Что еще более важно, так это ссылки Иннокентия семь раз за три года (1199, 1200, 1202-1203) на доктрину translatio (передача, перенос - лат.), предложенную на обсуждение в шестидесятых годах XII в. сторонниками Александра III (который, возможно, сам ее и придумал, когда был еще Роландо Бандинелли). Александр использовал угрозу «передачи» империи назад грекам, чтобы оказать давление на Фридриха I. Иннокентий III утверждал, что вопрос об империи и спорный вопрос о престолонаследии были вопросами, которые должен был решать папа, так как во времена папы Льва III пост императора был перенесен папской властью с востока на запад. В своем известном письме герцогу Бертольду Церингену, датированном мартом 1202 г., которое сам папа включил в первый сборник своих декреталий под заголовком Venerabilem, он заявляет, что церковь передала пост императора от греков немцам в лице Карла Великого. Святой престол был менее склонен посягать на электоральные права князей, потому что они проистекали от самого Святого престола.

Два французских канонических источника называют папу verus imperator, а в одном месте императора - vicarius papae. Папа - истинный император, а император - наместник папы. Каким головокружительным и одиноким было возвышение, на котором Иннокентий III видел себя сидящим на троне, мы можем понять из проповеди, которую он прочел римлянам в одну из годовщин своего рукоположения: «В самом деле, как вы сами видите, этот прислужник, поставленный над семьей, является наместником Иисуса Христа, преемником святого Петра, помазанником Всевышнего, Богом Фараона: он стоит между Богом и человеком, ниже Бога и выше человека, меньше Бога и значительнее человека, судьей над всеми и не судимым никем, так как апостол говорит: „Тот, кто судит меня, он же и есть Бог“». Мир людей был вверен заботам святого Петра во всей своей цельности, и власть для управления им была передана папе.

В Decretale per Venerabilem Иннокентий III защищает свои действия по легитимизации детей, рожденных у короля Франции Филиппа Августа вне брака, делая акцент на том, что французский король не признавал ни одного мирянина выше себя и поэтому он мог подчиниться юрисдикции Святого престола, не нарушая прав третьей стороны. Знатоки канонического права, которые отвергали имперское мировое господство, ухватились за этот пассаж как доказательство в свою пользу. Он также стал опорой и поддержкой французских королей и других монархов за пределами империи, которые желали утвердить свою независимость: «В своем королевстве король -император (и папа)!»

Иннокентий III претендовал на право назначать королей. Взятым из римской имперской конституции, этим правом сначала пользовались совместно император и папа; после спора об инвеституре мы видим, что император и папа действуют по отдельности. Для Иннокентия III это больше не означало устанавливать право править, а было просто вопросом пожалования более высокого ранга - и в этом почетном смысле он уступил это право императору, которого он сам возвысил, утвердил и благословил.

Много обсуждавшееся и часто цитировавшееся plenitude protestantis папы - его «притязание на мировое господство» объяснимо только тогда, когда становится понятно, что как римский епископ папа никогда не был уверен в «своем» городе. Всегда в глубине его души сидел страх стать одним из имперских епископов - подчиненным императора, двор которого находился то в Ахене, то в Риме, то в Палермо. Папы и их политики в курии панически боялись перспективы увидеть наследную империю Гогенштауфенов с базами на Сицилии и в Тоскане, которая может вступить в союз с антипапски настроенными римлянами-республиканцами и сделать папу своим пленником. Именно эта паника заставляла их строить заговор с целью искоренения всего рода Гогенштауфенов.

План папы истребить - это единственно подходящее слово - сыновей и наследников отлученного от церкви еретика Фридриха II должен был быть исполнен с помощью французов. Папа-француз Урбан IV (1261-1264) вовлек Карла Анжуйского - брата короля Франции Людовика IX - в войну