на площадях больших городов на севере Италии, другие нанимались прачками в Лондоне или Париже, а были и такие, что отправлялись в Прованс собирать лаванду или оливки. Среди этих гастарбайтеров всегда были не только скрипачи, но и музыканты, игравшие на других инструментах, и имена некоторых из них до сих пор вспоминают в долинах. Джованни Конте - или Брига, как его называли - каждую зиму отправлялся пешком во Францию и Испанию, иногда проводя там долгие годы. Он был человеком-оркестром и пел песни долин. Джованни играл на шарманке, бил по барабану на плече колотушкой, которой он управлял с помощью веревки, привязанной к его лодыжке, и, не сбиваясь с темпа, позванивал колокольчиками, прикрепленными к его шляпе.

Все, что Розелла рассказала об окситанской музыке в своей долине, осталось бы лишь воспоминанием о далеком прошлом, если бы не Джанпьеро Боскеро, которого она пригласила рассказать мне о своей работе. Это была длинная история, но он приступил к рассказу так решительно, что стало понятно, что он лишь недавно оставил свою деятельность адвоката в Салуццо. История началась в 1970-х годах, когда Джанпьеро стал регулярно проводить лето в Сан-Маурицио-ди-Фрассмо, деревне высоко в долине Валь Вараита. «Мне было 20, когда я впервые оказался там – рассказывал он, - я был уже студентом и изучал право. В деревне было много молодых людей примерно моего возраста и младше, да к тому же множество детей эмигрантов из Прованса или Парижа». Долгими летними вечерами всем хотелось танцевать, но Боскеро и его друзьям такое занятие быстро наскучило, главным образом потому, что единственным музыкантом в деревне был старик, который мог сыграть только пару мелодий на губном органе, и им приходилось танцевать одно и тоже снова и снова. Дошло до того, что молодежь стала просить пожилых людей в деревне научить их традиционным окситанским танцам.

«Я попросил соседа показать мне в любое удобное ему время последовательность шагов, - вспоминает он, - а затем продолжил упражняться, пока у меня не получилось так, как надо». Джанпьеро понял, что танцы, музыку и песни, которые он разучивал, необходимо записать, чтобы сохранить их и после того, как пожилые люди в деревне покинут этот мир, и между 1971 и 1975 годами он каждую неделю проводил воскресенья обходя дома в Сан-Маурицио и других деревнях, где записывал музыку, песни и танцы. «Поскольку говорил я на окситанском языке, - вспоминает он, - для меня были открыты все двери. Хотя люди меня и не знали, я был своим, как бы одним из членов их семьи». Боскеро не был профессиональным этномузыковедом, но утверждает, что подошел к задаче сохранения музыки с той же научной строгостью, как и к изучению права в университете. Шло время, и один из его друзей, который знал, как расшифровывать записи, стал помогать ему. Несмотря на отсутствие музыкального образования, Боскеро обнаружил, что может выявить любые неправильные ноты в записях, потому что, как он выразился, «музыка была внутри меня».

За годы своих поисков Боскеро записал более двадцати танцев и множество местных вариаций. «И когда я находил и осваивал их сам, - рассказывал он, - я учил своих друзей танцевать, таким образом старые танцы оставались живыми, а не превращались в «музейные экспонаты». То, как Боскеро и его друзья танцевали каждое лето, впечатлило других молодых людей в деревнях, которые всегда стыдились старых традиций долины перед приезжими. Теперь они начали присоединяться к танцам, да так, что проект Боскеро шаг за шагом возродил культуру музыки и танцев в долине с успехом, на который он в начале и не надеялся. «Пытаясь что-то возродить и облачаясь для этого в местные народные костюмы, мы не были похожи на обычный танцевальный ансамбль, - вспоминал он. - Мы просто танцевали, как в деревне по вечерам; это не было спектаклем, а первые, кто научился танцевать таким образом, вовсе не были великими танцорами. Но у тех молодых, что продолжили нашу работу, было уже больше мастерства, потому что их учили бабушки и дедушки. Теперь им за сорок, и они учат своих детей, и традиция, таким образом, живет. В наши дни многие дети учатся играть на шарманке или аккордеоне, появилось много местных исполнителей и учителей, которые проводят уроки танцев в стиле «окситано» в школах от Генуи до Турина».

Боскеро сделал несколько записей популярного в долинах окситанского скрипача Джузепе да Роуза. Но то, что он рассказал мне о скрипке Роуза, было обескураживающим, потому что значительно снижало вероятность того, что скрипка Льва когда-либо была окситанским инструментом. Как и многие другие жители долин Пьемонта, Роуз и его жена годами работали в Париже. Именно там, Роуз и купил скрипку, на которой играл до конца своей жизни, завещав жене присмотреть за ней, после его смерти, или, по крайней мере, как он довольно резко выразился, «не позволить внукам таскать ее по дому за порванные струны, как собачку на поводке». Боскеро за годы путешествий повидал множество скрипок в долинах и утверждал, что большинство из них французские. Вот вам и мое видение скрипки Льва в этой романтической альпийской обстановке. Розелла даже дала этому логичное объяснение: тропы, спускавшиеся по склонам гор во Францию, были намного проще, чем те, что вели в Италию, поэтому связи окситанских скрипачей с Францией и приобретение инструментов именно там было вполне объяснимым и естественным.

Роуз неукоснительно следовал традициям. Он продолжал играть, сохраняя песни и танцы девятнадцатого века, пока ему не исполнилось восемьдесят. Уже после его смерти, последовавшей в 1980 году, усилия Боскеро вдохновили молодых скрипачей и других музыкантов на новый подход к традиционной музыке, и произошел такой взрыв интереса, что сегодня вы можете увидеть огромные толпы людей, танцующих под musica d'òc, почти в любой вечер недели во многих итальянских городах: Генуе, Турине и даже в Милане, а летом - на фестивалях в горах. А если бы вы заглянули в Espaci Occitan в тот же день, что и я, вы увидели бы, как Боскеро и Розелла торжественно танцуют в холле библиотеки.

Лев купил свою скрипку в России у старого цыгана, и теперь я решила, что мне необходимо больше узнать о цыганской музыке в Италии, сделав это одной из целей моего необычного путешествия в поисках разгадки старинной истории, которая после рассказа Грега не отпускала меня вот уже несколько месяцев. А начала я с посещения Сантино Спинелли. Этот цыганский ученый и писатель, известный неутомимой борьбой за права своего