– Было бы здорово, – ответила Алисса, растрогавшись. Боже, она обожает своих детей! Конечно, периодически они ведут себя как типичные тинейджеры, но в целом эти чудесные воспитанные дети – благословение. Счастье, что они у нее есть.

Взяв лопатку со стола, где ее оставила мать, Холли сказала:

– Удивительно, что ты не в участке.

– Поеду попозже, но сначала поработаю из дома. Я хотела, чтобы все мы позавтракали вместе, но папе пришлось ехать в офис из-за того строительного подряда, и вернется он не скоро, так что есть будем втроем – я, ты и Айзек.

Словно услышав их, сын прошлепал на кухню, заспанный и растрепанный.

– Доброе утро, соня, – приветствовала она его.

Похожий на ворчливого Коржика[15] из «Улицы Сезам», он пробормотал «доброе утро» и открыл шкафчик, доставая оттуда любимое печенье. Алисса взлохматила ему волосы и подлила себе кофе в кружку.

– На случай, если ты не заметил: на завтрак сегодня есть кое-что получше, – сказала она.

Айзек сунул печенье в рот и уселся за стол. Потер глаза и изрек:

– У меня растущий организм. Съем и то и другое.

Алисса выложила на тарелки жареные яйца и бекон, поставила их перед детьми и налила в стаканы свежевыжатого апельсинового сока.

Холли с Айзеком поблагодарили ее, и, пока дети ели, Алисса снова подлила себе кофе.

– Не многовато ли? – спросила Холли, указывая на кружку глазами. – Какая это по счету?

Иногда Алисса думала, что ее напарник и дочь объединили усилия в борьбе с ее пристрастием к кофеину.

– Я не голодная. Желудок что-то пошаливает, – призналась она.

Холли еще раз выразительно глянула на кружку, и Алисса рассмеялась.

– Это не из-за кофе. А потом, это всего лишь третья.

– Ну да, третья кружка из десятого кофейника, – фыркнула Холли.

Несмотря на обвинение, Алиссе приятно было сидеть за столом вместе с детьми, и она порадовалась, что не поехала с утра на работу. Ей надо было собраться, чтобы продолжать расследование. Калли Маккормик этого заслуживала. Имена других девушек пронеслись у нее в голове. «Ты пока не знаешь, действительно ли они стали жертвами серийного убийцы». Она отставила эту мысль в сторону, наблюдая за тем, как Айзек споласкивает свою тарелку и убирает ее в посудомойку.

– Не забудь, что я сегодня ночую у Тревора. В полночь начнется продажа «Роковых дней»[16], и миссис Льюис сказала, что поедет с нами стоять в очереди.

Холли вмешалась:

– А я останусь у Софи. После танцев купим себе пиццы и будем всю ночь смотреть кино. Хорошо?

Серийный убийца – неоновыми буквами вспыхнуло у нее в голове, и Алиссе немедленно захотелось запретить детям выходить из дому.

– Я помню. Только отправь мне сообщение, когда выйдете с танцев и как доберетесь до Софи. А ты, – она обернулась к сыну, – не забудь, что обещал отцу завтра помочь разобраться в сарае. Можешь хоть ночь напролет играть в компьютерные игры, но домашние обязанности никто не отменял.

– Да знаю я, – пробурчал Айзек.

Вскоре после того, как Холли уехала, а Айзек закончил принимать душ, в дверь позвонили. Это был Тревор.

– Привет, – сказала Алисса, открывая ему. – Я думала, вы встречаетесь вечером.

– Здрасьте, миссис детектив.

Мама Тревора настаивала на том, чтобы он обращался к ней «мэм», но Тревор придумал компромисс и называл Алиссу «миссис детектив».

Пять минут спустя ее младший отпрыск сбежал вниз по ступенькам.

– Мам, мы немного посидим у нас, ты не против?

– Конечно, нет. Тревор, как твой новорожденный братишка?

– Очень шумный. И вонючий. Понять не могу, чего все девчонки носятся вокруг него с восторгами. «Ой боже, обожаю, как пахнут младенцы!» И вот дерь… Простите, мэм… Ну и орет же он! Мне приходится спать в берушах.

Айзек схватил приятеля за руку.

– Пошли поиграем.

* * *

Позже тем вечером, когда в доме было тихо, поскольку дети ночевали у друзей, а Брок отправился на бейсбольный матч, Алисса собрала волосы в хвост, переоделась в свою любимую домашнюю одежду – спортивные штаны и кофту Университета Нотр-Дам – и спустилась вниз.

На кухне она налила себе бокал вина, напевая знаменитую песню Джимми Баффета «Где-то сейчас уже вечер»[17], но тут на нее снова напало чувство вины. «Ты семь часов провела в участке, работая вместе с командой над делом и пытаясь выявить новые связи, так что ты это заслужила», – сказала она себе. Потом взяла бокал и бумаги, которые принесла домой, прошла в гостиную, отодвинула мешавшую ей мебель и разложила документы на полу, чтобы заново их изучить. Перечитала протоколы допросов по делу о пропаже Эвелин Мартин. Эл и Маргарет Гарсия, обоим за восемьдесят, на тот момент владели магазином кормов «Олд Кантри» уже шестьдесят лет. Проверяя их, Алисса выяснила, что оба скончались от старости на следующий год после загадочного исчезновения Мартин. Бизнес перешел к их сыну Майлзу, но, когда Мартин пропала, тот находился на Бора-Бора и у него было железное алиби.

Алиби имелось и у Джулии Винсент – она навещала в больнице дочь, которая только что родила ей внука. Оставались Роберт Ортиз, Эван Бишоп, Крис Петерсон и Бенджамин Бентон. По данным отчета, Ортиз, Петерсон и Бентон рано ушли домой, поскольку по вечерам покупателей было мало, и магазин запирал Эван Бишоп. В целом никаких нестыковок в отчете Алиса не нашла, но решила еще раз навестить всех этих людей, хотя бы чтобы вычеркнуть их из списка потенциальных подозреваемых. Она сделала пометку у себя в блокноте и продолжила.

Алисса не знала, сколько просидела на полу, склонясь над документами, но ее спина уже начала болеть, поэтому она поднялась, чтобы немного размяться. Подняв руки над головой, встала на цыпочки, потом нагнулась – хвост защекотал ее по носу – и дотянулась пальцами до пола. «Боже, до чего приятно», – подумала она. Постояв так несколько секунд, снова выпрямилась.

Растяжка помогла. Алисса взяла со стола пульт от телевизора и, игнорируя десятки кабельных каналов, на которые была подписана ее семья – хотя их вечно не было дома и телевизор никто не смотрел, – переключилась на музыкальный, где крутили альтернативный рок, немного приглушив звук.

На кухне налила себе вместо вина апельсиновый сок и взяла пакетик соленых крекеров, прежде чем снова вернуться к работе. Проходя мимо фасадного окна, она почувствовала странное щекотание – то самое чувство, которое описывали ей люди, которым казалось, будто за ними следят.

Алисса обошла диван и беззаботно выглянула в окно. Вдоль тротуара было припарковано несколько машин, но людей она не