шаманских ритмов.

Бал склонил голову набок, и его “стандартный облик” на миг размылся, обнажая сначала любимое трёхглавое коронованное обличье, а потом — величественное и рогатое, глядевшее на путников со стен междуречных храмов.

Ну да. Было бы странно забывать, кто он такой. И как сильно стремился вырваться с самого начала: кровь Древних — не водица. Но…

— Почему сам не сыграешь?

— Не могу, — пожал плечами Бал. — Правилами, знаешь ли, не позволено.

Я уже почти было открыл рот, чтобы попытаться уточнить подробнее, но тут портативная пентаграмма засветилась. Чтоб тебя! Как же не вовремя, а?

“Свет мой, зеркальце, скажи”, — ворковал голос мадам Ю.

— Удачной вечеринки, — хохотнул Бал.

А потом зеркальная магия утянула меня за собой.

18

*

Птица на моём плече пережила путешествие сквозь портал совершенно нормально.

На то я, собственно, и рассчитывал, благо сам же переплёл наши ауры так тесно, как только было возможно, и полностью обволок её своей энергией. Но всё равно проверил этот момент первым делом — просто мало ли что? Так что на мадам Ю. я обратил внимание только во вторую очередь.

И мысленно выругался.

Не скрою: я люблю наряжать своих подопечных, придумывать им стиль и накладывать соответствующие чары, давать указания пластическим хирургам и всё в таком роде. В смысле, у меня есть некоторые… стандарты красоты. В этом нет ничего такого, правда? Я никогда не думал, что с этой стороны могут быть проблемы. Но…

“Я действительно хочу знать?” — уточнила ангел, рассматривая искажённую и куда более манерную, но всё же узнаваемую вариацию на тему своей собственной основной внешности.

Не то чтобы я делал всех своих клиенток похожими на неё… Но, если честно, почти всех.

И вот как я мог забыть, а?.. Не думал, что физически способен смутиться, но с удивлением почти что поймал себя на этом чувстве.

“О чём?” — решил я притвориться идиотом.

Это очень удобный метод, проверено! Особенно когда притворяться не надо.

Вин-вин.

“Она выглядит, как улучшенная версия меня.”

“Улучшенная? Ну и фантазия у тебя, однако. И вообще, этот тип внешности был очень распространён во времена Александрии, а я склонен к ностальгии. Вот и вся разгадка. А ты что подумала?”

Ангел нахохлилась.

“Так и подумала. Что я ещё подумать-то могла?!”

Ну-ну.

Теперь нас, смущённых, по крайней мере двое.

Между тем, пикантности и остроты решила добавить ещё и Ю., которая небрежно шагнула вперёд и поприветствовала меня глубоким поцелуем, запуская руки во всякие интересные места.

Не то чтобы это не было необычно для нашего сотрудничества, на самом деле. В случае с такими, как мадам Ю, секс — всегда часть контракта. Не потому что демонам это особенно интересно и мы так уж на этом помешаны. Просто краеугольный камень такого вот зеркальных ведьм — их внешняя молодость и привлекательность. А у дам, которые спят с демонами моего уровня, есть две характерных особенности: с одной стороны, они до последних своих минут остаются привлекательными, с другой, один раз обменявшись телесными жидкостями с демоном, они теряют возможность получить хоть какое-то удовольствие со смертным человеком.

Если вы спросите меня, то со всех сторон идиотская сделка. Но демонам в принципе довольно сложно понять зацикленность людей на телах: когда в изначальной своей форме не выглядишь никак, то на выходе можешь выглядеть как угодно. И быть кем или чем угодно. При таком раскладе пожизненное магическое рабство в обмен на красоту выглядит затеей средней степени дебильности.

Впрочем, мне ли судить — да и не то чтобы я жаловался на компанию Ю. Просто вот прямо сейчас её рука потянулась к самой интимной части моего нынешнего тела и вознамерилась её погладить…

— Э нет, дорогая, — сказал я, отодвигаясь. — Птичку не трогай.

Ю. усмехнулась, но послушно отступила на шаг: уж кто-кто, а она очень хорошо знает, когда надо притормозить.

— Неужели ты и впрямь так помешан на этих своих голубях, как говорят? — уточнила она лукаво.

— Даже больше, — сказал я заговорщицки. — Например, истории о том, что я убиваю тех, кто прикасается к моим птичкам без разрешения — это не то чтобы враньё.

— Убивать людей ради простых птиц?

— Птицы лучше людей.

Она понимающе пожала плечами и окончательно отодвинулась.

— Почти всё на свете лучше людей. Люди — раковая опухоль на теле природы.

В ответ на это я разве только глаза не закатил. Ох уж мне эта человеческая привычка переоценивать собственную важность! Нашла тоже раковую опухоль; при всём уважении, разве что прыщик на жопе. И то, если честно, вряд ли.

Вообще для меня не секрет, что Ю. чрезвычайно озабочена экологией.

Конечно, это очень важный пункт предвыборной кампании, но при этом она вполне искренне спасает то ли пингвинов от озоновых дыр, то ли озоновые дыры от пингвинов… В общем, честно, не вникал. Кого-то от чего-то, в общем, она спасает.

Сказать, что я совсем уж не уважаю такой взгляд на вещи, было бы всё же ложью: пингвины - ребята симпатичные.

Другой вопрос, что демонам не понять концепцию “Люди уничтожают природу” просто в силу бредовости тезиса. Типичный же бред величия, а вы как думали? До появления людей виды точно так же появлялись и вымирали, ледники приходили и уходили, звёзды гасли, менялся состав воздуха и вод… Да, причины к людям не имели отношения, но это никак в глобальном смысле ни на что не влияло. С людьми или без людей, существование — колесо расцвета и увядания, вечная трансформация, беспрерывное путешествие от верхней к нижней точке и обратно. Никому от этого не сбежать и никому не избежать: это старше всех офисов, старше Древних, старше наших представлений о самих себе. Это единственная правда, в которой нет смысла сомневаться.

Колесо всё равно повернётся.

Перемены придут, как от них ни бегай.

Ты умрёшь.

Ты родишься снова.

Природа изменится, сотрёт с своего лица одну жизнь — и в тёмных предвечных глубинах своих даст жизнь новой. Это правда, которая была задолго до людей — и пребудет задолго после них.

Так что, конечно, люди не уничтожают природу — куда уж им, болезным носителям мании величия.

Уничтожают они только себя самих.

-

Но, при всех вполне выдающихся талантах мадам Ю., дискутировать с ней на подобные темы — занятие вполне себе бессмысленное. И дело даже не в метании