были из России, киевские власти удушали Донбасс экономической блокадой. Хоть людей было и много, но, как заметил Максим, покупали мало, в основном приценивались. И это тоже было объяснимо. Большинство предприятий республики из-за войны простаивало, работы не было. Выживали кто как мог.

Пройдя на вещевые ряды, Максим подобрал и купил себе новый камуфляж с берцами, блок сигарет, московскую «Яву», ценимую коллегами, и еще кое-что по мелочи. С покупками зашел в одно из летних рыночных кафе, заказал пару горячих чебуреков и пива. С удовольствием поел, закурил сигарету и, прихлебывая из бокала, стал наблюдать за окружающими.

Больше всего здесь было людей средних и преклонных лет, по виду пенсионеров, но встречалось и немало молодежи призывного возраста. На это явление он обратил внимание давно — воевать против украинских захватчиков шли далеко не все. Среди ребят, с которыми Макс служил, основу составляли бывшие шахтеры с металлургами, строители и другие представители рабочих профессий. Исключения были очень редкими.

Тех, которых называли теперь элитой, в окопах он не встречал, как и представителей интеллигенции. Зато ночные клубы, рестораны и другие увеселительные заведения в центре вечерами заполнялись не слабой молодежью. Ночами по городу носились крутые иномарки, работали игровые казино. Для себя Максим сделал однозначный вывод — есть два Донецка. Один воюет за свою свободу и возвращение в Россию, второй живет по принципу «куда вывезет».

Допив пиво и захватив пакет с покупками, Найденов двинулся по направлению к части. Он был тепло встречен сослуживцами.

Спустя еще месяц одна из рот батальона на «Уралах» была переброшена на Мариупольское направление в Широкино для укрепления там линии обороны. Вместе с ней отправилась и ДРГ Беса.

До войны Широкино был курортным поселком на берегу Азовского моря с турбазой, домами отдыха и частными пансионатами. Но два предшествующих года за него шли кровопролитные бои. Теперь здесь остались заросшие травой и кустарниками развалины с остатками посеченных снарядами садов. На западной, господствующей возвышенности закрепились украинские оккупанты, на восточной, равнинной местности, находились позиции ДНР.

Заняв оборону на порученном участке, бойцы узнали, что в числе прочих на высоте закрепились остатки добробатов «Азов» и «Днепр», которые «Спарте» уже доводилось бить под Иловайском. В добровольческих батальонах служили ярые нацисты, отличавшиеся зверствами в отношении не только ополченцев, но и мирного населения.

— Нужно нанести гадам визит, — принял решение ротный с позывным Водяной, предварительно согласовав операцию с вышестоящим начальством. Командование дало добро, и группа Беса стала готовиться к вылазке. Ей поручили уничтожить блокпост на левом фланге украинской обороны, перекрывавший дорожную развилку. Пост бандеровцы выдвинули на сотню метров вперед, к нему примыкала степная балка, по имеющимся сведениям — заминированная. При выходе из балки на кольях ржавела спираль Бруно.

Для начала организовали наблюдение за объектом. Блокпост был обустроен капитально: с перекрытием из бетонных плит и обложенными мешками амбразурами на три стороны. В лобовой амбразуре установлен крупнокалиберный пулемет Дегтярева-Шпагина, работавший в темное время суток. Судя по размерам укрепления, там располагалось отделение, которое периодически менялось.

Когда стало понятно, с чем предстояло иметь дело, Бес назвал троих человек, в том числе Максима. Каждому поставил персональную конкретную задачу.

— Снимешь часового, остальное все за нами.

— Понял, командир, — ответил Найденов.

На рассвете в посадку уползли два сапера, вернулись спустя час. Доложили, что сняли три растяжки и две противопехотные мины.

— Ничего не пропустили? — взглянул на них Бес.

— Все чисто.

— Дай-то бог.

Стали готовиться к вылазке.

Командир с Хазаром установили на свои автоматы специальные приборы бесшумной стрельбы, которые выдали группе для проведения диверсионных и разведывательных операций. Максим заточил до бритвенной остроты финку и саперную лопатку, а Снегирь подготовил взрывное устройство из пластита с часовым взрывателем, упаковав его в сумку от противогаза.

Когда на землю опустилась по-летнему темная южная ночь, все четверо выбрались из окопа на фланге и поползли к недалекой балке. Под локтями шуршала трава, пряно пахло чабрецом. Иногда на той стороне взлетала ракета, химерно высвечивая развалины и степь перед ними, отчего весь пейзаж казался нереальным. Бойцы, уткнув головы в землю, замирали. Когда ракета гасла, ползли дальше.

Балка началась с каменистой проплешины, переходящей в извилистый овраг со склонами, поросшими дубами и колючим терном. Внизу было русло пересохшего ручья. Осторожно двинулись дальше.

Под чьей-то ногой хрустнула сухая ветка.

— Тихо, — зашипел Бес.

Замерли, сверху доносился треск цикад. Взмах руки, группа продолжила движение. Вскоре стало чуть светлее, сухое русло поднималось вверх. Снова поползли, стараясь не шуршать палой листвой. Выбрались перед колючим ограждением. Снова замерли и несколько минут напряженно вслушивались в ночь.

Хазар штык-ножом сделал в спирали проход, закрепил резаные концы на целые. Бес нацепил сверху белый лоскут, по одному скользнули в проход. Сдерживая дыхание, поползли дальше. На фоне фиолетового неба возник блокпост, затаились в полыни.

До ушей, приближаясь, донеслась тихая песня. В лунном свете появился часовой в каске и с автоматом на шее.

Маричка ты, Маричка,

Люблю я твою вроду,

Люблю дывытыся,

Люблю дывытыся,

Колы идэш по воду… —

Часовой мурлыкал себе под нос, обходя по периметру бетонную коробку блокпоста.

— Давай, — дохнул Бес в ухо Максу, как только дозорный скрылся за углом.

Максим прополз еще несколько метров вперед, укрывшись в неглубокой выемке, отстегнул клапан на чехле, достал саперную лопатку.

Иванко ты, Иванко,

Сорочка вышиванка,

Высокый та стрункый,

Высокый та стрункый… —

снова появился в лунном свете бандеровец, последней строки не закончил.

— Хэк! — приподнявшись, взмахнул рукой диверсант. Мелькнув жалом, лопатка вонзилась в переносицу. Взмахнув руками, часовой рухнул на спину.

В тот же миг три тени метнулись вперед. Забежав с тыла, Максим остался прикрывать товарищей. Хазар выбил ногой дверь, остальные ворвались внутрь. При тусклом свете фонаря подсменный клевал носом за столом, с нар под стеной доносился храп.

Часто залязгали автоматные затворы, опорожняя магазины. Кисло запахло порохом. Подсменный свалился на пол, хрипя, сучил ногами. Хазар добил его выстрелом в упор.

— Снегирь! — обернулся назад Бес. — Давай минируй здесь все по-быстрому.

Снегирь, сняв сумку, пару минут поколдовал с ней и осторожно сунул под топчан.

— Готово.

— Уходим, — приказал командир.

Все быстро покинули блокпост, на выходе к ним присоединился Максим. Группа исчезла в темноте. Найдя по белеющему лоскуту проход, один за другим нырнули в него. На той стороне проволочного заграждения зарысили к балке, пригнувшись к земле. Уже на выходе из лога услышали, как позади тяжело