Шрифт:
Закладка:
В начале 1923 г. Дзержинский настаивал на расширении внесудебных полномочий ОГПУ. Против его предложения 1 февраля выступил Н.В. Крыленко, считая, что это предложение «ведет на деле к внесудебной расправе со всеми, в отношении коих по, «агентурным данным», имеется подозрение в том, что они причастны к бандитской шайке, наводчики бандитов, укрыватели, пособники и т.д.». Он обратил внимание на то, что «за последнее время ОГПУ усвоил себе практику расширять свою подсудность путем обращения к Президиуму ЦИКа за разрешением рассмотреть то или иное дело во внесудебном порядке, причем сначала рассматривает дело и выносит приговор, а потом просит ВЦИК утвердить этот приговор. Становится совершенно ясным, что и в пределах действующего законодательства и практики ГПУ имеет достаточный простор и достаточно возможностей для принятия экстренных мероприятий по борьбе с бандитизмом». Крыленко сообщил, что «за десять месяцев прошедшего года приговорено к расстрелу судами – 971, трибуналами – 296, всего 1267 человек, причем за разбой и участие в бандах 721 человек, или 57 %. Приговор утвержден в отношении 497 человек или 39 % к общему числу. За то же время ГПУ осужден 121 человек, из них за разбой и бандитизм 16 человек. Общее число осужденных, в отношении коих приговор приведен в исполнение, равняется 604 человека, что дает в среднем по два человека в сутки. Этот процент не может считаться низким, и, наоборот, должен быть признан чрезмерно высоким. Если же приводились в исполнение все приговоры, то он увеличился бы в два раза и достигал бы 4-х человек в сутки». Он также не согласился с мнением Дзержинского о причинах роста бандитизма из-за формализма и волокиты судов: «Все дела о бандитизме, как общее правило, ведутся ГПУ, и в суд дело поступает после того, как его промаринуют в ГПУ. Дела слушаются обыкновенно либо в военных трибуналах, либо в уголовных отделениях губсудов, где они уже не лежат, потому что по этим делам следствие всегда сравнительно просто и не требует никаких особых дополнительных действий»[235].
Председатель ГПУ не смог не согласиться с Н.В. Крыленко. Еще 16 августа 1923 г. он писал И.С. Уншлихту: «Мне кажется, что размеры применения высшей меры наказания в настоящее время (как по суду, так и по нашим решениям) не отвечают интересам дела и сложившейся обстановке при НЭПе и мирной полосе развития. Высшая мера наказания – это исключительная мера, а поэтому введение ее как постоянный институт для пролетарского государства вредно и даже пагубно. Поэтому я перед ЦК хочу поставить этот вопрос.
Я думаю, что высшую меру следует оставить исключительно для государственных изменников (шпионов) и бандитов и поднимающих восстание. По отношению к ним – этого требует наша самозащита – в окружении врагов. Но все остальные преступления должны караться изоляцией и принудительными работами. Причем в таком случае надо решить, что присужденные к срокам выше определенного предела (скажем, от 5 лет) никаким амнистиям не подлежат…»[236]
При выработке правового положения органов безопасности все проекты рассматривались многими ведомствами. Так, проект Положения об охране границы РСФСР и союзных республик обсуждался и согласовывался в 1923 г. с Центральным управлением лесами НКЗема (20 февраля), Морским штабом Республики (20 февраля), НКЗдравом (21 февраля), НКИД (21 февраля), РВСР (24 февраля), НКПочт и телеграфов (27 февраля) и другими[237].
По поручению правительства представители органов безопасности участвовали в подготовке документов, определявших правовое положение других наркоматов и ведомств. Нередко документы СНК РСФСР, ВЦИК РСФСР, СНК СССР и ЦИК СССР направлялись на заключение ВЧК, ГПУ, ОГПУ. Это давало возможность чекистам быть в курсе предложений и мнений сотрудников других правительственных учреждений, способствовало более полному пониманию места и роли органов ВЧК – ОГПУ в советской политической системе.
По Положению об ОГПУ и его органах от 15 ноября 1923 г. оно занималось:
«а) руководством работой Государственных Политических Управлений союзных республик и им подведомственных особых отделов военных округов, а также транспортных органов Государственных Политических Управлений на железных дорогах и водных путях сообщения на территории соответствующих союзных республик;
б) непосредственным руководством и управлением особыми отделами фронтов и армий;
в) организацией охраны границы Союза ССР;
г) непосредственной оперативной работой в общесоюзном масштабе».
Положение подчеркивало, что ОГПУ и его местные органы «пользуются правами действующих частей Красной армии в вопросах пользования железнодорожными, водными и воздушными путями сообщения, государственными средствами связи (телефон, почта, телеграф и пр.). В отношении снабжения особых отделов, пограничных отделений, пограничной охраны и войск Государственного Политического Управления продовольствием, обмундированием Объединенное Государственное Политическое Управление пользуется правами, присвоенными частям Красной армии». На деле до образования НКВД СССР (1934) органы ОГПУ ведали не только борьбой с политической и экономической контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом. Они одновременно осуществляли и другие функции, выходившие за пределы задач, возложенных на них Конституцией СССР и Положением об ОГПУ и ее органах (1923). Руководили органами милиции, ИТД, трудовыми (специальными) поселениями, вели борьбу с детской беспризорностью, разрухой, голодом, перебоями в работе транспорта, топливным кризисом и различными эпидемиями и другим.
Таким образом, ОГПУ должно было ведать работой Государственных политических управлений союзных республик и подведомственных им органов, а также особых отделов фронтов и армий в общесоюзном масштабе.
Основные принципы и идеи, выраженные в Декларации и Договоре об образовании СССР, нашли отражение в первой Конституции СССР, принятой вторым съездом Советов СССР 31 января 1924 г. Она регламентировала отношения ОГПУ с ЦИК СССР, его Президиумом и СНК СССР, а также подробно и полно определила взаимоотношения с наркоматами Союза ССР и союзных республик. Она закрепила правовые основы единого и целенаправленного развития государства. Глава 9 «Об Объединенном Государственном Политическом Управлении» определила цель создания ОГПУ, систему руководства и подчинения и другие положения. Ст. 62 Конституции 1924 г. гласила, что ОГПУ руководит работой местных органов Государственного политического управления (ГПУ) через своих уполномоченных при СНК союзных республик, действующих на основании специального положения, утвержденного в законодательном порядке[238].
ОГПУ вошло в систему исполнительно-распорядительных органов Союза ССР и союзных республик на правах союзно-республиканского наркомата. Все правовые акты, регулировавшие до
