непременно отомстить…

Волк вдруг отвернулся от меня.

— Когда я увидел что принёс мой внук… — рн запнулся и глотнул слюну. — Я чуть не захлебнулся от злости! До того хотелось тебя тут же разорвать в клочья!

— И почему не разорвал? — спросил я шёпотом. Но дед меня услышал и тут же прошипел.

— Нет смысла мстить несмышлёнышу… Это всё равно что съесть яйцо, а потом убеждать себя в том, что слопал целую курицу… Я с большим трудом уговорил волков оставить тебя в живых… Выдумав что ты дар наших ушедших предков, и что ты станешь нашим лучшим охотником, а однажды, даже спасёшь всю волчью семью… Волчица сначала мне возражала, но увидав как ты весело играешь с её волчатами, смерилась, и просто души в тебе не чаяла всё это время…

— Ты знаешь что такое душа? — удивился я.

— Знаю. Мальчик мне рассказал… Но у вас, двуногих. Её точно нет! Вы убиваете просто так, ради забавы, а не ради еды. И даже себе подобных! Я это видел, и не раз…

— Но ты же спас меня от медведя! Жизнь свою за меня отдал! — не выдержав, выкрикнул я. — Ты, мой любимый дед-волк! Ты учил меня говорить! Отогревал от холода. Ты не мог меня ненавидеть! — чуть не заплакал я. — Прости, но я тебе не верю! — и слёзы сами навернулись на мои глаза.

— Да. — согласился волк. — Я тебя учил говорить. Но только лишь для того, что бы ты узнал, насколько я был зол! И как мне, перед тем как насладится его сладкой кровью, хотелось всё это высказывать этому трусливому мальчишке прямо в лицо! И в тебе Комар, я видел именно его. Предателя, бросившего на верную погибель единственного верного друга, и даже не попытавшегося его спасти. И больше никого…

Седой старик снова посмотрел в мою сторону.

— Но чем дольше я с тобой общался, чем больше узнавал, ко мне приходило понимание того, как же я ошибался, сравнивая тебя с тем трусливым, двуногим ничтожеством. Ты не человек. Да, пусть и в теле двуногого мальчугана, да ещё и в шкуре медведя. — наконец-то улыбнулся волк. — Но у тебя, — душа настоящего волка! Ты то, чем никогда не станет тот мерзкий мальчишка, даже если бы он родился в волчьей стае! Моим лучшим другом. Который никогда меня не предаст… Поэтому я просто позабыл о своей мести и полюбил тебя всем своим разбитым сердцем. Наконец-то, обретя покой… Прости меня если сможешь, Комар…

— Да какое там, прости! Дедушка! — я тут же смахнул слёзы, повернулся к нему лицом, и снова, что есть сил обнял старика. — Что ты такое говоришь! Это ты нас, прости… — было очень приятно, волнующе, вот так взять и вернутся в прошлое. К самым беззаботным и счастливым дням в моей жизни…

— Но я так и не успел научить тебя нашему языку! А это никуда не годится… — вдруг вспомнил волк. — Так что, это мой тебе, прощальный подарок…

Волк, наконец почувствовав облегчение, тут же тяжело вздохнул и вместо приятного лохматого зверя в моих руках оказался лишь вездесущий, сизый туман. Я обернулся, нигде волка не было. А лишь небольшая тень где то вдалеке, отдалённо напоминала его размытый силуэт. Я тут же побежал за ним. Всем телом провалившись в это белое, пушистое молоко из моего далёкого детства…

Глава 16

— Попался щенок! — не успел я войти в молочную реку и отдаться её неторопливому течению, как противная рожа вонючки-шамана тут же нависла надомной, и расплывшись в широкой улыбке процедила сквозь гнилые зубы. — Не долго же я тебя ждал, Комар! Сети свои, только-только, наладить успел… И тут такой знатный улов! Так что дорогой, будет у меня сегодня праздник… — покрутил он своим щербатым ножиком перед моими удивлёнными лицом.

Я попытался встать. Но куда там! Всё моё тело было опутано удивительно крепкой паутиной.

— Что случилась, малыш? Ты теперь уже не такой смелый? — любуясь на все мои тщетные попытки вылезти из под сплетённой им мелкой паутины, чуть не плакал от умиления очень странный мужик.

— Отпусти дитё, урод! — убедившись, что мне ни как не выбраться, надавил я на явно отсутствующую у вонючки жалость. — Ты же знаешь закон! Покуда я выше колеса от телеги не вырос, — трогать меня не смей! Иначе…

— Что, иначе? Смерть?! — лишь снова улыбнулся на мои страшные угрозы шаман. И отойдя к тускло отсвечивавшей голубым светом каменной стене, расставил вопросительно руки. — А как ты думаешь, сопляк, где мы с тобой сейчас находимся? В лагере у Ахмета? Или может быть у тебя в деревне? — он вдруг резко переменился в лице и проорал. — По дороге в царство Тенгри, мы находимся! Сосунок… И это ты меня туда гадёныш отправил, так нагло забрав мою драгоценную душу! А без души, Комар, ни туда попасть нельзя, ни от туда! А можно лишь в бездушную тварь превратится, коих здесь тоже предостаточно… Так что, немедленно верни мою душу малец, и будем с тобой квиты…

Не говоря больше ни слова, шаман подошёл ко мне и опустившись на колени, поднял над головой руки и что есть сил, вонзил свой кривой ножик мне прямо в сердце…

***

— Что происходит?! Не может этого быть! — сквозь прикрытые от страха веки, я смотрел как вонзаемый раз за разом в меня нож, встречая неопределимое препятствие, приводил шамана в неистовую ярость. — Ну же, режь! — орал он обращаясь к своей ржавой железке. — Прошу тебя! Ты же мой единственный, жертвенный нож! Ты не можешь меня сейчас подвести! Сделай в этом мелком теле, хоть одну малюсенькую дырочку, для изъятия моей драгоценной души!

Но как не ползал он вокруг моей небольшой фигуры со своим ножом, как не резал моё неподвижное тело, так ничего у него и не получилось. Не поддавалась эта странная защита…

— Стоп! — скомандовал сам себе шаман. — Вот я безмозглый дурень! Наверняка это кто-то из этих тварей его защищает… — и он пристально посмотрел на стену позади меня, где я с трудом повернув голову, увидел плотно замотанных в паутине, пойманных этим негодяем, несчастных зверушек.

— Какой, всё же, огромный волк! — ещё раз изумился шаман. — Такого красавца и убивать-то жалко! Хороший бы из него охранник получился… — И не долго думая, загнал жертвенный нож прямо в сердце огромного зверя…

«Прощай Хо, наглая твоя морда, ты был храбрым волком и достойным противником…» — попрощался я с чёрным монстром, который, кроме как грозно зарычать, а затем и испустить дух,