Она обычная. Даже не красивая. Скулы слишком острые, щеки слишком впалые. Лоб слишком высокий. Губы… губы — это единственная достойная внимания часть на ее лице.

И эти губы он целовал — услужливо напомнил откуда-то из закоулков сознания самый лютый враг Игоря — внутренний голос.

Внутри что-то болезненно сжалось, но тут же отпустило.

Игорь сел на кровать и хмуро уставился на Пашу, который, снова не отрываясь от экрана, двигая пальцем туда-сюда, разглядывал фотографии девушки.

— А она та еще стерва, ты был прав. Но так даже интереснее. Еще и хахаль у нее какой-то есть. Во, глянь. Ботан какой-то. — Засмеялся Пашка и снова повернул экран к Игорю, демонстрируя фото. Пара в обнимку. Девчонка с широкой улыбкой, обнимающая худощавого парня в очках. — Очкарик. Небось ничего тяжелее книжки в жизни не поднимал. Дохляк. Ей другой нужен.

— Ну конечно. Такой как ты. — Не выдержал, остававшийся доселе безучастный Игорь.

— Именно. — Воскликнул Пашка и выпятил грудь, поднял руки и согнув их в локтях, продемонстрировал Игорю добытые тяжелым трудом в качалке стальные мышцы дельты, бицепса и трицепса. — Девчонки любят мясо.

Пашка заржал, довольный своей шуткой, а Игорь отвернулся. Лег на постель прямо в одежде. Отвернулся к стене. Фотография улыбающейся девушки в объятьях парня, странным образом отпечаталась в голове. Она казалась счастливой рядом с этим упырем. Хилый очкарик, да. Это верно. Но с деньгами, и это — главное. Если у тебя есть деньги, все остальное не имеет значения. Ни мышцы, ни интеллект, ни характер. Деньги нынче — самая большая ценность. Она небось и на тренировки-то пошла, чтобы научиться защищать своего полудохлого мажорчика. Сам-то он ни на что не годится. И каково ему быть слабее своей девушки? Господи, ну и убожество. В самый раз для этой… этой… нее.

Игорь повернулся на спину и уставился в потолок. Скосил глаза на то и дело мечтательно вздыхающего соседа. Вообще-то у Пашки есть неплохие шансы. Он хорош собой, девчонки вешаются на шею по двое за раз. И при деньгах. То, что он прозябает в этом несчастном училище — лишь его собственный протест против обеспеченных родителей-юристов, которые настаивали, чтобы сын пошел по их стопам. Но Пашка далек от юриспруденции. Его, как и Игоря, привлекали машины и механизмы, он мог часами копаться под капотом, крутить, винтить, чинить. Он мечтал о собственной мастерской, а не о скучной адвокатской конторе.

Да, пожалуй, у Пашки есть шанс завоевать девчонку. Деньги, внешность, сила, энтузиазм — все при нем. Что еще нужно? Лишь бы у Пашки денег оказалось не меньше чем у ее мажора, а настойчивости ему не занимать.

Только почему это вообще заботит Игоря? Зачем ему вообще об этом размышлять? Разве ему есть дело до того, с кем проводит время эта девчонка? Разве его должно все это волновать?

Игорь почувствовал, как раздражение снова стало ввинчиваться в его истощенный мозг. Да что ж такое? Как ему избавиться от всего этого дерьма, от этих мыслей, что жрут и жрут его мозг? От непонятных чувств, что ковыряют в его груди все новые и новые дыры.

Как же все достало. Как же он устал. Игорь снова отвернулся и накрыл голову подушкой, отказываясь слушать восторженные реплики Пашки и его планы в отношении девушки.

Пролежал так неизвестно сколько, считая до ста и обратно, но уснуть смог только под утро. А утром друг огорошил его, сунув в руки ключи от мотоцикла. Игорь сомневался, считал это нечестным и неправильным — взять такую дорогую вещь, как выигрыш в их нелепом пари. Он бы и не принял ключи, но Пашка вдруг с по-идиотски самоуверенным видом принялся расписывать свои планы по затягиванию девчонки в постель, и Игорь вспыхнул. Выхватил у друга ключи, решив, что должен получить хоть какую-то компенсацию из всей этой истории, и тут же отправился на стоянку, прерывая Пашкины мечтательные речи.

Едва завел двигатель, услышал его яростный рев, не смог сдержать улыбки. А когда помчался по трассе на предельно допустимой правилами дорожного движения скорости, так и вовсе очумел от бушующего в крови адреналина.

Отпустил все чувства, мысли и эмоции, оставив только чистый, неподражаемый восторг. Хорошая компенсация. Достойная. Ради подобных призов он готов снова и снова отбирать у девчонки телефоны. Закрывая глаза на то, что рядом с ней его собственные ребра впиваются в его собственное сердце, выворачивают наизнанку всю его жизнь, заставляя отказаться от верного и правильного в пользу сложного и непонятного.

Снегопад стал усиливаться. Игорь сжал ключи в руках и поднялся со скамьи. Ему нужно вернуть свою жизнь в нужное русло. В правильное. В то, по которому он шел все свои двадцать лет.

Единственный правильный выход для него — вернуться на тренировки. Пока он не свихнулся окончательно. Он должен вернуться, любыми путями, каких бы усилий это ему не стоило, он должен убедить тренера принять его обратно. Если нужно, он будет ползать перед ним на коленях. К черту гордость, к черту принципы, когда жизнь на краю пропасти.

Приняв решение, Игорь почувствовал, как бушующий ураган из ненависти и отчаяния стал утихать.

Он поднял глаза к небу и усмехнулся. Спасибо, старик — произнес про себя.

Снег все валил и валил, но на душе разливалось спокойное тепло.

Отправился в сторону дома, и не заходя, не прощаясь с матерью, сел на мотоцикл и поехал домой.

Теперь своим домом он считал общежитие.

Глава 23

Усталость и недомогание требовало остаться дома и лечить начинающуюся простуду, но Кира заставила себя проглотить обед и пойти на тренировку, внушая себе, что просто не выспалась. Умом понимала, что истощенный переживаниями организм просто болезнью отреагировал на стресс, но отказывалась принимать такое проявление слабости. И потому, по обыкновению, решила не подаваться соблазну забраться в теплую постель, а посвятить пятничный вечер тренировке.

Кира с опущенной головой, в которой начинали стучать молоточки, зашла в зал и на автомате, сделала еще пару шагов, когда вдруг застыла на месте.

Кажется, вселенная вместе с ней остановила свое движение, когда девушка подняла глаза и увидела лицо, наполовину скрытое под капюшоном черной спортивной пайты. Вдруг показалось? — Умирая, прошептала наивная надежда где-то в глубине ее сознания. Но нет. Лицо под капюшоном поднялось, и черные глаза впились в лицо девушки. Сердце застучало быстрее.

Не может быть. Разве его