– Ты чего там застряла?

Я повернулась к моему телохранителю, который непонимающе глядел на меня и ждал у машины. Он держал две сумки, которые тут же положил в багажник. Он уже сходил домой за всем необходимым, по его словам?

Вместо того, чтобы зайти домой или сесть в машину, я пошла к багажнику вслед за мужчиной. Однако он разговаривал по телефону. Я не поняла, кто абонент, но, стоило прислушаться к разговору, узнала папин голос:

«Сделай что угодно, но верни мне дочь».

Вернуть меня? Разве я потерялась?

Мужчина положительно ответил и сбросил трубку, но он не обратил на меня внимания. Нам рано или поздно нужно об этом поговорить.

– Слушай, прости.

Мужчина ненадолго замер над сумками, которые раскладывал в багажнике. Затем снов продолжил удобнее раскладывать их. Он никак не отреагирует? Ничего не скажет мне?

– Прости за поцелуй.

Он резко закрыл багажник и посмотрел на меня своими чёрными глазами. В упор, не отрываясь, словно пытался донести свои слова прямо в душу.

– Ты не должна была целовать меня.

– Но ты ответил…

– Ты не должна была целовать меня, чтобы отомстить своему золотому мальчику. Тебе уже шестнадцать, нужно включить мозг и обдумать свой поступок.

– Но я же извинилась.

– Извинения не всегда помогают забыть ситуацию, запомни это.

Я заметила, как его пальцы сжались в кулак, но тут же раздались, когда мой взгляд зациклился на них.

– Не играй со мной, Карамелька, иначе я буду играть с тобой…

– Что это значит?

– Поехали, тебе нужно отдохнуть.

Он ушёл за водительское место, так и не взглянув на меня.

Глава 42

– Проходи, – мужчина пропустил меня первой в пентхаус на двадцать втором этаже лондонской высотки в Сити.

Просторно, интерьер минималистичный, прекрасный вид. Но они волновали меня меньше всего. Я даже не обратила внимания на накрытый стол и кучу еды. Когда я в последний раз ела? Уже не помню. Но я не страдала голодом, а сладостные ароматы, которые доносились с кухни, никак не привлекли меня.

Мысли сбили меня с толку, воспоминаний последних часов в моей жизни вряд ли заставят меня съесть хоть кусок. Я даже не зашла в свою потенциальную комнату, а вместо этого подошла к окну. Ночные огни Лондона огибали Темзу, а я провожала взглядом маленькие точки, носящиеся по трассе.

– Я в душ, располагайся.

Что он сказал? Что-то о душе? Какое мне дело…

– Ага…

Я окинула его высокую фигуру взглядом через стекло и проводила его в неприметную деревянную дверь. Наверное, одиночество единственное, чего я так желала. Мне нужно обдумать произошедшее, отдохнуть. Мы ехали несколько часов, плюс долгий перелёт. Они дали о себе знать усталостью и невозможностью о чем-то думать. Однако спорные мысли и эмоции лезли в голову. Боль граничила с легкость, обида с счастье. Крис с…

Внезапно телефон ожил, оповестив меня о входящем сообщении.

Крис: «Прости, Эмс, но ты сама сделала мне больно, понимаешь? Мне боль…»

Я не стала дочитывать, заблокировала сначала его номер, затем выключила телефон, чтобы никто больше не смел меня беспокоить. Не сейчас. Родители не будут волноваться, они знали, что я не одна. Я звонила маме, когда приземлилась в Хитроу, вряд ли она станет названивать, когда в Калифорнии разгар ночи.

И именно в этот разгар ночи моя жизнь изменилась.

Солнце постепенно выходило из горизонта, окутывая город едва заметным светом. Но меня почему-то тянуло к тьме. Туда, где я впервые поцеловалась с парнем. Точнее с мужчиной.

Я снова коснулась пальцами своих губ. Они уже сухие, слегка потрескались, но я словно чувствовала тепло его губ на своих. Снова. Как они касаются меня, как его влажный язык обводит контур моих губ, как его пальцы сжимают кожу на моей талии. Как я тянусь к нему за новой порцией эмоций…

Черт, что со мной творится? Когда воспоминания перестанут мучить меня?

Я снова и снова хотела ощущать его губы на своих, хотела, чтобы он прижал меня к себе, целовал без остановки. Такое странное желание, учитывая, что за пять минут до этого мне разбили сердце и растоптали в хлам. Я почти не вспоминала о Крисе и о своей боли, она отходила все дальше и дальше с каждой минутой. А на первый план вышли эмоции после поцелуя с ним… настоящего поцелуя, о котором не мечтала и даже не загадывала.

Я хотела пойти дальше, куда не решалась пойти с Крисом.

Тот поцелуй что-то изменил во мне. Он словно открыл глаза на другого человека, которого я ненавидела все это время. Неприязнь и недостатки моего телохранителя куда-то испарились, исчезли. Перед моими глазами стоял привлекательный мужчина с милыми темными завитками. У меня не возникало желания сбежать или улизнуть из-под его взора, я не хотела подкалывать его или задеть, меня даже не взбесит, если он назовет меня Карамелькой. Но он больше не звал меня так, только по имени. Как сейчас.

– Аманда?

Его голос раздался неожиданно близко. Я подняла взгляд и встретилась в отражении панорамного окна с его непроницаемым лицом. Даже отсюда были видны его мокрые завитушки. Он не высушил их после душа, как обычно. Откуда я это знала? Плевать. Меня волновало другое:

– Что ты имел в виду под «играть со мной»?

– Неважно.

– Мне важно. Я…

– Ты запуталась, Аманда, – прочеканил он жестко, – ты никогда не целовалась с парнем. Поцелуй с опытным мужчиной показался тебе сказкой.

Он произнес эти слова так уверенно и в то же время равнодушно, словно они ничего не значили. Но для меня эта очевидность важна больше, чем что-либо на свете.

– Д-да… но…

Соберись, Эмс.

– Но для меня это больше, чем поцелуй.

Мой голос дрожал, я боялась снова и снова смотреть на мужчину, в голове бушевали мысли, в груди – эмоции, которые создали микс из боли, неизвестности и желания.

– Не делай из этого событие века. Твой друг не делал, когда целовал ту швабру.

Я усмехнулась. Пенни действительно выглядела как швабра, вся лохматая и помятая. Но почему-то на ее фоне я проиграла в тот момент.

– Это всего лишь поцелуй, Аманда.

– Почему не Карамелька?

– Тебя это бесит.

– Сейчас не бесит.

Я развернулась