Эти воспоминания, постоянные вопросы, игры с разумом… Это очень жестоко, очень недальновидно. И меня это пугает. Сильно.

«Сделайте что угодно, но верните мне дочь».

Это единственное, за что я зацепилась в тот вечер. Значит, папа не знает, где я? Крис не рассказал им, если под маской действительно прятался Крис. Папа ищет меня, и я всеми силами хочу «найтись». Но мне не позволят. Знаю, что не выпустят на волю по первой моей просьбе. Он будет держать меня до последнего, пока я… я что? Не вспоминаю свое прошлое? Пока не угадаю, когда прячется по ту сторону моего сердца?

Где папа? Как его найти? Как сбежать отсюда? Как найти ответы на все вопросы и освободиться от гнетущего хвоста в виде прошлого?

От безысходности хочется выть, но я сдерживаюсь, держалась до этого. Я найду ответы на все вопросы. Моя решительность не убавится, сколько бы дней я не провела в одиночестве. Мне придётся рассчитывать лишь на себя и на свою память.

Я взглянула на лазурный берег, виднеющийся из моей террасы. До красивого малинового заката ещё далеко, солнце печёт слишком сильно. Даже здесь, в тени, я успела немного загореть. Как и когда? Неважно. Прямо как в тот день, когда я сбежала из дома в Калифорнии и впервые встретилась с…

Я впервые выбежала из своего убежища навстречу правде. Я больше не позволю себе прятаться в ракушке, как улитка. Мне нужна правда. Я поднялась на второй этаж и остановилась напротив его кабинета. Моей решительности не было предела, буквально кто-то сверху подсказывал, что я должна искать и как мне себя вести.

– О, принцесска! Что ты здесь делаешь?

Я не обращаю внимания на Мимиту, которая протирает пыль с картин. У меня одна задача – достучаться до незнакомца.

– Открой!

Стучу в закрытую дверь, не переставая. Чувствую, что он сидит внутри. Прячется от меня? Или от правды, которую скрыл в первый день пребывания здесь?

– Открой немедленно! Я знаю, что ты там!

– Эй, принцесска, ты что творишь?

– Открой!

– Успокойся, принцесска. А то я…

Не слышу, что мне ядовито кидала Мимита, в моей голове была только одна мысль.

Я должна найти ответы.

– Хозяина нет в отеле. Ты опоздала на полчаса.

Он здесь. Я чувствую, что он там, за дверью, просто прячется. От меня, от ответов, от правды. Я должна достучаться до него. Должна.

– Говорю тебе, прекращай, ты должна…

Успокоиться, да? Как бы не так.

Но девушка меня не слышит: она хватает меня со спины и оттягивает от двери кабинета.

– Ты что творишь?

Я пытаюсь вырваться из крепких объятий, не в силах выдержать тиски темнокожей полнушки. Мы шатаемся то влево, то вправо и врезаемся левым плечом в одну из картин. Она резко падает на пол, рама трескается.

– Видишь, что ты наделала? Капризная принцесска! – Мимита отпускает меня и подходит к картине.

Слава богу! Ее мертвая хватка действовала на нервы.

– Хозяин убьет меня, если узнает, что я разбила одну из его любимых картин.

Одну из любимых? Гляжу на холст, на котором изображен знакомый подводный дом, причаленный на берегу. Почему она самая любимая? Это обычная картина, ничего примечательного. Только…

Это ключи?

Я нагибаюсь вслед за Мимитой и поднимаю упавшие рядом с картиной ключи. Откуда они? От чего? Я снова гляжу на картину, и догадка сама приходит в голову. Я так и не сумела зайти в тот самый потайной кабинет на подводном доме. Дверь была закрыта, а у меня в руках ключи под картиной того самого дома и…

– Эй, ты куда?

Обойдя тучную девушку, спускаюсь на первый этаж и выбежала на улицу. Единственное место, связанное с запретом и в то же время с правдой – подводный домик. Крис, а точнее Хозяин, не хотел пускать меня туда. Он наказал меня за то, что я пробиралась в его секретное место. Наверняка он не придёт в восторг, что я вновь нарушу обещание, но сейчас мне плевать.

Я хочу знать правду.

Остановись. Ты не знаешь, что творишь. Тебе туда нельзя.

Подсознание твердит мне снова и снова, что не следует идти в запрещенное место. Но мне плевать. Я подхожу к пирсу, крепко удерживаясь за ограждение, и, ступив одной ногой на на подводный домик, перелезаю через него. Сердце бьется в предвкушении, что я вот-вот подойду ближе к разгадке.

Спускаюсь вниз и ключом открываю дверь. Она поддаётся и распахивает свои объятья. Яркий свет поначалу слепит, непривычно после темного коридора, затем я привыкаю к яркости.

Вся комната состоит из огромных окон, выходящих прямо в море. Лазурные волны выглядели так красиво в свете солнца, я буквально видела яркие лучи, пронизывающие толщу воды. Боже, как здесь красиво. Я так засмотрелась на этот вид, что не сразу заметила небольшой стол и стенку с… моими фотографиями.

– Что я здесь делаю?

Нет, вопрос не о моем местонахождении, а о снимаю. Их тут много. Какие-то приклеены к стеклу и просвечивают солнечный свет, какие-то наклеены на стену и на стол. Я в самых разных ракурсах, разных возрастов.

Вот здесь мне пять, папа подарил мне большого Микки-Мауса размером с меня. А здесь я пошла в первым класс. На этой фотографии я обнимаюсь с мамой, но ее почему-то нет на снимке, словно кто-то вырезал ее сбоку, оставив меня одну. На следующем я в школе, когда мне было десять, двенадцать и пятнадцать лет. Везде я одна.

Почти везде.

Глазами я натыкаюсь на знакомую фотографию, которую увидела у себя в дневнике. Я и знакомый брюнет из моих воспоминаний держатся за руки и улыбаются друг другу. Фотография явно летняя, словно сделана неподалёку от моего пристанища. Но важно не это. Рядом лежали ещё снимки. На одном они улыбались, на другом – страстно целовались.

Значит, тот мой охранник не сон, а на фото действительно я? Значит, я не простила Криса, который предал меня? Почему его нет на стенде?

Откуда здесь вообще мои фотографии?

– Что ты здесь делаешь? – раздался грозный голос позади меня.

Глава 44

– Что ты здесь делаешь? – раздался грозный голос позади меня.

Вздрагиваю от неожиданности и резко поворачиваюсь к его обладателю. Темные омуты сквозь прорези маски захватывают власть надо мной, манят, просят подойти к нему ближе, ответить на вопрос. Подчиниться. Гипноз длится несколько секунд, пока я не пришла в себя и не осознала одну вещь.

Эти эмоции фальшивы.

Они