— Я тебе запрещаю произносить его имя в моем присутствии.

Боже, она уже без ума от него.

Вот тогда он и сказал, что она красивая.

— Но ты же меня даже не видишь.

— Вижу у себя в голове, — ответил он, и они рассмеялись.

Шон провел ладонью по ее обнаженной руке. Она вздрогнула. И тут они услышали, как наверху хлопнула дверь. Эйдин мгновенно отпрянула от Шона и вскочила на ноги.

— Тебе нужно уходить.

Она схватила его за руку, и они на цыпочках прокрались от кладовки до входной двери, где коридор просматривался насквозь, и потому они были особенно уязвимы. Господи, она и правда оставила ключи в замке! Эйдин торопливо отперла дверь и вытолкнула Шона из корпуса. Теперь даже вспоминать смешно. Прежде чем уйти, он, словно не в силах удержаться, поцеловал ее еще один раз, последний, но она отпихнула его и вытолкала за дверь. Потом сбегала в кабинет Бликленд, вернула ключи на место, едва нашарив дрожащими руками крючок, и, прежде чем подняться по лестнице, вернулась и проводила глазами Шона, уже перемахнувшего широкий унылый газон и убегающего в безлунную ночь.

24

Лишь случайно, заехав заменить перегоревшую лампочку в своей машине, Кевин выясняет, что в тот день, когда ободрали «Рено», за рулем была вовсе не Сильвия, а его мать. Забирая деньги, механик замечает:

— Нехорошо так говорить, но я уже начинаю ценить ее как постоянного клиента.

Кевин с улыбкой благодарит механика, но внутренне кипит от злости. Мало того что мама представляет собой угрозу на дороге, так еще и обзавелась сообщницей, которая помогает ей выкручиваться, — той самой, что должна была обеспечивать ее безопасность, а не врать без стыда и совести прямо ему в лицо. Он выезжает из гаража, останавливается у обочины и ищет в телефоне номер Сильвии.

Услышав ее «алло!», он холодно объявляет:

— Мы больше не нуждаемся в ваших услугах.

— Что?

— Вы уволены.

— Я не понимаю…

— С сегодняшнего дня.

— Но должно же быть что-то… из-за чего конкретно вы…

— Да. Вы солгали мне. Вы сказали, что были за рулем в тот день, когда она разбила машину, но ведь это не так?

— Ах, это. — Она, кажется, ничуть не смущена. Извините. Я виновата, да, но она очень уж переживала из-за вашей реакции. Она была просто в ужасе. Думала, что вы заберете у нее ключи от машины.

— Прощайте, Сильвия.

— Но постойте, — говорит она, и Кевин ждет. Ждет искреннего раскаяния и униженных просьб о прошении, на которые он, разумеется, не поддастся. — А как же оплата? На этой неделе вы мне должны еще за три смены.

Он вешает трубку и сворачивает к супермаркету. Грейс сегодня придет домой рано, поэтому ужин он запланировал не совсем обычный. Ему срочно нужно пригасить гложущее чувство вины. Искупить свой грех. Кевин выбирает в овощном ряду связку тощих морковочек, полный решимости никогда больше не иметь никаких дел с Роуз Берд, и тут кто-то со всего размаху врезается в его тележку.

Это мама.

— А я приглашена? — спрашивает она, с любопытством глядя на его пакеты с фаршем.

— На ужин с детьми под хоккейный матч? Тебе вряд ли будет интересно, мама.

— А ты что такой сердитый? Может, мне удастся заманить тебя на чай? Сильвия сегодня выходная.

— Нет, но мне нужно с тобой поговорить.

— Да?

— Не здесь.

— А здесь чем плохо?

— Не хочу начинать серьезный разговор посреди супермаркета.

— А я и не знала, что у тебя ко мне серьезный разговор.

— Вот что, давай встретимся у кофейного киоска через десять минут, хорошо?

Ждать ее приходится минут двадцать. Должно быть, сует украдкой абрикосы в сумку или выносит мозг бедному мяснику, жалуясь на ужасное мясо. Наконец мама подходит, и Кевин говорит:

— Я сказал Сильвии, что она может быть свободна.

Они сидят на высоких стульях без спинок за крошечным барным столиком с двумя бумажными стаканчиками горького кофе, а у ног громоздится куча пластиковых пакетов с покупками.

— Я был вынужден ее уволить, мама. Не смотри на меня так.

— Это еще почему?..

— У меня не было выбора.

— Но вчера она была у меня.

— Да, и, к сожалению, это был ее последний день.

— Ничего не понимаю! Я позвоню ей, как только приду домой.

— Дай мне… Сядь, мама. Дай мне объяснить.

— Она придет завтра, как договаривались.

— Нет. Она больше не придет.

— Ты не имеешь права!

— Я думал, ты не хочешь, чтобы к тебе ходила сиделка?

— Откуда тебе знать, чего я хочу?

— Послушай, сядь, ладно? Успокойся. Господи, как хорошо, что я не стал говорить об этом рядом с ананасами.

Мать не смеется его шутке.

— Ты от меня кое-что утаила.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты опять разбила машину, так ведь?

Она пожимает плечами, и этот жест выводит его из себя.

— Ты о чем? Это когда слегка стукнулась тут, на парковке? Ну, Кевин, ей-богу, это же…

— Это i регья авария за пол года. Это просто небезопасно.

— Но Сильвия-то здесь при чем?

— Сильвия меня обманула. Она должна была рассказывать мне обо всем, что происходит…

— Шпионить за мной!

Кевин вздыхает.

— Нет, конечно. Я — контактное лицо, и она должна ставить меня в известность о подобных инцидентах.

Милли фыркает.

— Инцидентах!

— Я прекрасно понимаю, что для тебя ответственность — пустой звук, но факт тот, что не сказать мне правду было совершенно безответственно с ее стороны. Это недопустимо. Я не могу ей доверять.

— Зато я ей доверяю, а это главное. И в любом случае это я виновата. Это я попросила ее не говорить… не хотела тебя беспокоить. Вся эта история не стоит выеденного яйца. Она остается на работе.

— Нет.

— Да.

Он качает головой.

— Послушай, мне жаль, но все решено: Как бы там ни было — уже все решено.

* * *

Дома его ждет новая драма, на этот раз более обыденная, хотя и связанная со смертью. Рыбки Кирана, Пика и Чу, оказываются дохлыми: обе плавают в аквариуме кверху брюшками. Учитывая плачевное состояние самого аквариума, где и гротики, и всякая игрушечная фауна, и ржавый затонувший корабль с сокровищами покрылись угольно-черным слоем зловещего ворсистого налета, Кевин не особенно удивлен.

Прокрутив в голове разные варианты подготовительных фраз, в конце концов решает действовать напрямую и зовет:

— Киран, иди сюда, сынок!

Киран, самый послушный из его детей, вприпрыжку влетает в комнату в красных спортивных брючках и футболке с надписью «Йа иду искать» — эта грамматическая ошибка каждый