– Насчет нее не беспокойтесь, – пробурчал старик. – У нас здесь кто только не околачивается, поэтому приходится быть начеку, а Магнус мне в этом помогает.

Эрик достал из кармана куртки удостоверение и показал его старику. Прищурившись, тот внимательно его разглядел, хотя Эрик сомневался, что с расстояния двух метров старик смог бы хоть что-то разобрать.

– Я так и знал, что к Нурми рано или поздно явятся агенты Департамента, – хмыкнул старик, когда Эрик убрал удостоверение обратно в карман.

– А вы сами кто такой и почему без спроса заходите в чужую квартиру? – Эрик по привычке перехватил инициативу в разговоре: вздернув подбородок и сложив руки крест на крест на груди, он пристально посмотрел на старика, давая понять, что теперь тому придется отвечать на все вопросы.

Старик немного опешил, но затем, прочистив горло, спокойно ответил:

– Меня зовут Карл Штарк, я живу в этом доме уже сорок лет. Семья Нурми – мои соседи. Когда я увидел, что дверь в их квартиру приоткрыта, я решил проверить, не случилось ли чего. Тарья в последнее время частенько отсутствует дома, поэтому я подумал, что в квартиру могли пробраться воры. Сами видите: район у нас неблагополучный.

Эрик кивнул: такой ответ его вполне устроил.

– Похвальная бдительность, – сказал он с мягкой улыбкой, отметив при этом, как довольно зарделся старик. Несмотря на свой чудовищный характер, Эрик при желании умел располагать к себе людей, но пользовался этим навыком лишь в крайнем случае.

Карл Штарк погладил пса по голове. Ротвейлер, словно почувствовав, как разрядилась обстановка в комнате, перестал скалиться и послушно уселся на задние лапы рядом с хозяином, с интересом наблюдая за Эриком.

– По правде говоря, я всегда знал, что в эту квартиру рано или поздно заявится Департамент, – покачав головой, проговорил Карл Штарк. – Тарья что-то наделала, да?

Эрик понял, что старик был явно настроен поделиться какой-то информацией, поэтому охотно подтвердил его догадки:

– К сожалению, это так. У нас есть все основания полагать, что Тарья Нурми замешана в череде преступлений, расследованием которых занимается Департамент Противодействия. Господин Штарк, расскажите, пожалуйста, любую информацию, которая помогла бы нам разобраться в том, почему Тарья могла оступиться.

Пока старик сокрушенно вздыхал, собираясь с мыслями, Эрик, едва сдерживая улыбку, подумал о том, что Руна или его бывший напарник Мартин Ландер наверняка бы лишились дара речи, если бы увидели сейчас, как вежливо и участливо он беседовал с господином Штарком. Эрик знал, каким грубым и невыносимым он казался другим людям, и всячески старался поддерживать этот образ. Но когда коллеги его не видели, Эрик мог позволить себе «дать слабину» и общаться со свидетелями так, как требовали того обстоятельства. В отличие от жены адвоката Микаэля Фебера, которая изначально была негативно настроена к агентам Департамента, Карл Штарк проявил искренний интерес и уважение к Эрику, поэтому он решил дать старику возможность выговориться. Сосед Тарьи знал что-то о ее прошлом, и теперь Эрик собирался это выяснить.

– Я давно подозревал, что с девчонкой что-то не так. – Карл Штарк прервал молчание: ему потребовалось время, чтобы собраться с духом и рассказать агенту Департамента о своей соседке.

– Что вы имеет в виду, господин Штарк?

– Тарья родилась незрячей. – Старик опустил глаза, словно воспоминания о девочке доставляли ему дискомфорт. – Я очень давно живу в этом доме. Лет двадцать назад сюда переехали родители Тарьи, и вскоре у них родилась дочка. Но когда она немного подросла, я заметил, что она очень странно вела себя во время прогулок – как будто весь окружающий мир представлял для нее одну большую загадку. В отличие от других детей, весело игравших на площадке, Тарья настороженно держалась мамы или папы, старалась далеко от них не уходить. Вскоре мои подозрения подтвердились: как-то я разговорился с Кристиной, мамой Тарьи, и она призналась мне, что ее дочь от рождения слепа. Услышанное потрясло меня: я считал несправедливым, чтобы такой очаровательный ребенок страдал с самого детства. – Старик сделал паузу, рассеяно погладив пса, который, казалось, тоже слушал его рассказ. – Я много лет занимаюсь разведением собак – у меня есть питомник недалеко отсюда. И я решил, что просто обязан помочь маленькой Тарье и ее родителям: они были простыми и бедными людьми. Связавшись со знакомым заводчиком, я нашел собаку-поводыря – очаровательного лабрадора, которого подарил семье Нурми. Это произошло незадолго до второй волны КРИМОР. Я надеялся, что с помощью собаки Тарья начнет самостоятельно передвигаться если не по городу, то хотя бы по нашей округе – к тому времени ей исполнилось восемь лет. Тарья и ее родители с радостью приняли подарок, пес стал настоящим другом семьи. А потом случилась вторая волна КРИМОР, и все изменилось.

Старик замолчал. Он по-прежнему стоял с немного опущенной головой, взгляд его затуманился, словно воспоминания прошлого проносились перед его мысленным взором.

– Что именно изменилось, господин Штарк? – поторопил Эрик, мельком взглянув на часы: время поджимало. Каким бы ни был интересным рассказ старика, но нужно было выжать из него максимум информации за минимальный срок, к тому же Эрик ждал звонка от Руны: они договорились, что она позвонит ему, как только доберется вместе с Кувертом до загородного дома в Гронтвике. По расчетам Эрик они вот-вот должны были приехать.

– После начала второй волны семья Нурми стала более замкнутой, – выдержав паузу, продолжил Карл Штарк. – Если раньше они приветливо общались со мной и другими соседями, то теперь стали избегать всяких встреч. Они все реже показывались из дома: Андерс ходил на работу, уклоняясь от бесед с соседями, когда встречал их во дворе или на лестнице, а Кристина целыми днями сидела дома с Тарьей, хотя раньше они много времени проводили на улице вместе с собакой. Я стал все чаще задумываться: когда же Тарья гуляет на улице? Однажды поздним вечером я выгуливал Магнуса в лесополосе позади дома и заметил, как в заросли под покровом темноты пробирались Андерс и Кристина. Вдвоем они несли большую картонную коробку. Магнус что-то учуял и бросился к ним. Он зарычал на содержимое коробки, чем изрядно испугал Андерса и Кристину. Когда я подошел ближе, чтобы успокоить Магнуса, то оказалось, что внутри коробки находился труп собаки-поводыря, которую я подарил Тарье. Потрясенный увиденным, я спросил, что случилось. Андерс ответил мне, что собака вдруг захворала, а затем внезапно умерла. И вот теперь он вместе с женой собирался похоронить ее в лесу. Я сделал вид, что поверил им, хотя на самом деле понял, что Андерс солгал мне, ведь еще совсем недавно я видел их собаку – она была энергичной и совсем не казалась больной. Но в тот момент меня куда больше потрясла не ложь Андерса, а кое-что другое.

Старик снова замолчал: его губы мелко задрожали, а глаза предательски заблестели. Похоже, увиденное той ночью до сих пор не давало покоя Карлу Штарку…

– Что именно так сильно вас поразило? – спросил Эрик.

– Глаза. – Старик тяжело вздохнул. – Хотя на улице уже было темно, но в лунном свете я успел рассмотреть труп собаки в коробке. У пса отсутствовали глаза – они были словно выжжены. Я увидел обугленные провалы глазниц и пасть, раскрытую в безмолвном вое, будто пес перед смертью испытал чудовищные муки.