Карл давно подозревал, что система обучения программированию на Земле, основанная только на том, чтобы писать код, в чем-то ущербна. Хороший стиль программист, как и писатель, может приобрести, только читая много текста, написанного старшими коллегами. Однако на Земле далеко не все исходные тексты были доступны для изучения — фирмы-производители норовили объявить их своей коммерческой тайной. И хотя объем свободных, доступных для изучения текстов был очень велик, это предпочитали замалчивать даже в технических университетах.

Через два часа Лада заглянула к нему в каюту и увидела, чем он занят.

— Ага, — сказала она, — всё как в том анекдоте.

— В каком?

— Едет в мотриссе в Му-Сити парень с длинными волосами, собранными в хвост, в растянутом свитере, читает что-то на ноутбуке и заразительно смеётся. Непрерывно. Рядом сидит капитан Военно-Космического Флота, в форме, застёгнутой на все пуговицы, чисто выбритый и вообще весь такой солидный. Долго крепится, потом не выдерживает и заглядывает парню через плечо. Видит там исходник драйвера видеокамеры от какой-то древней, ещё до Экспансии, операционной системы. Говорит: «Э, парень, ты не над тем смеёшься. Лучше почитай, как у них сделан VFS layer».

Карл и Лада

Карл и Лада занимались на тренажёрах в спортивном зале «Марианны». На космическом корабле с его ослабленной гравитацией по принципу «лишь бы суп из ложки не выливался» ежедневные физические упражнения были не роскошью, а необходимостью, поэтому обычно в спортзале отиралась чуть ли не треть небольшого экипажа. Но в этот раз третий механик и третий штурман тренировались вдвоём.

— Интересно, — вдруг задумчиво спросила Лада, не переставая качать тренажёр, — почему это весь экипаж считает, что я с тобой сплю?

От удивления Карл чуть не выпустил из рук штангу своего тренажёра, рискуя получить ею по голове.

— А с чего ты взяла, что так считает весь экипаж?

— Да то Алина даёт психологические советы на правах старшей женщины в экипаже, то Герхард спрашивает, не пора ли мне подобрать противозачаточное, то Сюзи интересуется, чем землянин отличается в постели от нормального человека…

— А что, это почему-то плохо?

— Да нет, в общем. Просто обидно, что все навоображали себе черт-те чего, а мы с тобой даже не целовались.

— Это легко исправить, — бодро сказал Карл.

Он как раз закончил серию упражнений и слез с тренажёра.

— Исправить то, что они навоображали? — Лада сделала невинное лицо.

— Нет, то, что мы не целовались, — он подошёл к девушке на расстояние вытянутой руки.

— Э-э, стой! Сначала ответь на вопрос.

— Честно-честно ответить? Скажу так: ты возишься со мной, как кошка с котёнком. По-моему, мы проводим вместе чуть ли не всё время вне вахт. А обычно такое поведение свидетельствует о романтических чувствах.

— Но я ничего такого не имела в виду… — Лада аж покраснела, хотя обрати кто-то на это внимание, наверняка стала бы уверять, что это от нагрузки на тренажёре. — Просто должен же кто-то помочь освоиться новичку.

— Ага-ага. А если новичок в полтора раза старше тебя, почувствовать себя его наставником очень полезно для чувства собственного достоинства.

— Ты злой.

— Значит, угадал. Ну так что, будем целоваться?

С видом, будто она делает ему огромное одолжение, девушка поднялась с тренажёра и позволила обнять себя за плечи.

— Только не тащи меня в постель прямо сию секунду, — сказала Лада, когда они наконец разлепили губы. — Дай я ещё немножко подумаю. И всё равно после тренировки надо искупаться, а через две килосекунды на вахту… — она направилась к двери в душевую, на ходу стаскивая с себя футболку.

Иногда спейсианское отношение к обнажённому телу невероятно злило Карла. Спейсианам просто не приходило в голову сделать отдельные душевые или раздевалки для мужчин и женщин. Да и купальные костюмы в аквапарке Порт-Шамбалы или в маленьких бассейнах «Марианны» тоже как-то не были популярны.

Казалось бы, нет ничего такого в том, чтобы не стесняться друг друга в душе или бассейне. В Европе тоже полно нудистских пляжей. Но почему-то так складывалось, что среди спейсиан Карл всё время оказывался рядом с желанной, но недосягаемой девушкой.

х х х

— Все никак не привыкну, что я уже взрослая, и у меня есть своя собственная каюта, куда можно пригласить парня, — Лада разлеглась на кровати в совершенно гедонистической позе, со стаканом сока в руке, а Карл сидел в кресле, повёрнутом в сторону кровати, и любовался ею. — Вообще-то Нью-Бостон, где я училась, довольно пуританское комьюнити, поэтому общежития в Толиманской космоходке с четырёхместными комнатами, а мужской и женский корпуса отдельно. Там вообще добропорядочность доходит до того, что когда девушка с парнем хотят снять номер на двоих в гостинице, у них могут спросить бета-листы.

— И что будет, если у кого-нибудь не окажется там галочки?

— Предложат два одноместных номера со скидкой по цене одного двухместного. Все же понимают, что у студентов с деньгами так себе. Поэтому если людям надо именно переночевать, этот вариант их устроит. Есть такой принцип: заботиться о чужом благе надо за свой счёт. То есть хочешь помочь людям — помогай, а не создавай дополнительных трудностей. Так что просто не пустить — нельзя.

х х х

— И почему жизнь на этом корабле состоит из сплошных тренировок? — спросил Карл в пространство, отработав очередную серию упражнений на тренажёре. — На рабочем месте сплошные вводные на всякие нештатные ситуации, а придёшь на жилую палубу — сразу беги в спортзал.

— А жизнь вообще так устроена, — откликнулась Лада, накручивая велоэргометр. — Человек всё время готовится к тому, что будет не здесь и не сейчас. А потом как-нибудь наступает то самое здесь и сейчас, и человек мечтает только о том, чтобы оно скорее кончилось. Думаешь, мне легче? Посадка на тренажёре перед вахтой, посадка после вахты. Плюс ещё тренировки по расчёту скачка. Правда, с тебя по физподготовке больше требуют — случись что на глиссаде или на взлёте, я буду крутить штурвал, а тебе придётся оторваться от кресла и куда-то лезть при двойной перегрузке.

Она на минуту остановилась, переключая режим на тренажёре.

— Нам в космоходке рассказывали в свое время: жил в начале XXI века человек по имени Сергей Сотников. Двенадцать лет в умирающем посёлке он каждый день чистил полосу заброшенного аэродрома — вдруг понадобится кому. И через двенадцать лет над этим посёлком вдруг терпит аварию пассажирский самолёт, семьдесят человек на борту. А в тех самолётах в полете не были возможны